Правильный ход
Шрифт:
Я поворачиваюсь к Райану. — Почему он здесь?
— Женат за членом семьи, я полагаю.
— У вас, ребята, был назначено узи на этой неделе, верно?
Я спрашиваю Зи.
Лицо Зандерса озаряется, на губах появляется дерзкая улыбка. Гордая ухмылка Райана тоже появляется вовремя.
— Это девочка, — заявляет Зандерс. — И я в восторге. Ты слышал это, Макс? Наконец-то у меня появился для тебя новый друг.
Макс хихикает в моих объятиях.
— Ты станешь отцом девочки, да? Поздравляю, чувак, это круто.
Я
— Ты знал, что они делают маленькие хоккейные коньки с крошечными сердечками на них? Я собираюсь купить ей это.
Райан бросает на него понимающий взгляд.
— Хорошо.
Зандерс поднимает руки. — Может быть, я уже купил их. И, возможно, я уже наполнил ее шкаф дизайнерскими комбинезонами. Подайте на меня в суд
Мы с Райаном смеёмся.
— Вы уже выбрали имя? Я знаю что ты убедил себя, что у тебя будет мальчик.
— Имя было выбрано с тех пор, как мы узнали, что станем родителями. Мальчик или девочка, это было выбрано заранее
Зандерс обнимает Райана за плечи. — Просто сначала нужно было поговорить с этим парнем. Что мы и сделали вчера вечером на его репетиции ужина, где мистер «Безэмоциональный» начал плакать из-за этого.
— Да, да. Отвали.
— Ее зовут Тейлор, — объясняет мне Зандерс. — В честь Райана Тейлора Шея.
Сине-зеленые глаза Райана приобретают глянцевый блеск, но он сдерживается. Этот день многое значил для него, особенно когда меньше года назад парень был полным затворником, никого не подпускавшим слишком близко.
— Макс и Кай!
Восклицает Инди, присоединяясь к нашему разговору. — Я так рада, что вы двое здесь!
— Ты прекрасно выглядишь, Инди. Сегодняшний вечер был потрясающим.
Инди мгновение смотрит на меня, и я вижу вопросы, вертящиеся у нее на кончике языка.
Как дела?
Как твое сердце?
Ты собираешься свернуться калачиком на танцполе в позе эмбриона и рыдать у всех на глазах, потому что девушка, в которую ты влюблен, занимается в своей жизни чем-то большим и лучшим, чем все, что ты когда-либо мог ей предложить?
Ладно, последнее было слишком.
Стиви проскальзывает под руку Зандерса.
— У меня болят ноги, так что, если ты хочешь еще раз потанцевать со своей малышкой, лучше сделай это сейчас.
Не говоря ни слова, они вдвоем направляются к танцполу.
— Как насчет тебя, жена?
— спрашивает Райан. — Могу я пригласить тебя?
Она улыбается своему новому титулу. — Пожалуйста.
Инди оглядывается на меня с опаской, как будто не хочет оставлять нас с сыном на краю танцпола, грустных и одиноких.
— Я эм… — Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы меня занять. Мое внимание привлекает туалетная кабинка. — Я собираюсь сходить
Я не мог выбрать бар? Или десертный столик? Мне даже не нужно отлить.
— Тогда мы возьмем Макса потанцевать.
Она берет моего сына, прежде чем кивнуть в сторону задней двери. — И не пользуйся портативным. Иди в тот, что есть в доме.
— Ты уверен?
— Да, Кай. Ты — семья. Наш дом — это твой дом.
Она сжимает мое предплечье, прежде чем уйти танцевать с Райаном и Максом.
Пока все мои друзья заняты на танцполе, я засовываю руки в карманы и, низко опустив голову, захожу в дом, делая вид, что иду в ванную. Как только я закрываю заднюю дверь, музыка смолкает, и снова воцаряется тишина.
Все выглядит так, как было до начала лета — я, один, со своими друзьями, которые счастливы и влюблены. Только теперь я знаю, каково это — иметь то, что есть у них.
Я испытываю зависть в равной степени, как и благодарность.
Зависит, что у меня больше нет человека, чтобы отпраздновать хорошие моменты. И благодарен за то, что у меня был шанс полюбить Миллер, быть любимым ею, хотя я никогда не позволял ей говорить об этом.
Это то, что помогает мне пережить темные дни, неоспоримая благодарность за то, что она у меня была. Наше время вместе было коротким, но это было все.
Я задерживаюсь в гостиной, теряя время и пытаясь сообразить, как долго мне следует находиться внутри. Я расхаживаю по комнате, пытаясь занять свои мысли, когда замечаю журнал на приставном столике у дивана.
И прямо здесь, на обложке, изображена девушка, которая преследовала меня каждое мгновение моего бодрствования.
Это ее издание Food & Wine, но в этом нет никакого смысла. Оно поступит в печать только на следующей неделе.
Мне не терпится прикоснуться к нему, не терпится узнать, какого хрена это делает в доме моих друзей. В конце концов, я нахожу в себе силы вытащить дрожащую руку из кармана, присаживаюсь на диван и подношу журнал ближе к лицу.
Миллер выглядит сногсшибательно. Чертовски несчастная, но, тем не менее, красивая. Она стоит в накрахмаленном поварском халате, руки скрещены на груди, волосы зачесаны назад, кольца в носовой перегородке не видно. Моя кухня размыта на заднем плане, и мой желудок сжимается от воспоминаний.
Они с моим сыном заваривают кашу, им так весело вместе печь.
Команда, пришедшая попробовать ее творения.
Нас, прижавшихся друг к другу, потому что нам наконец-то это удалось.
Опершись локтями о колени, я смотрю на журнал в своей руке.
Боже, она впечатляет. Я так чертовски горжусь этой девушкой. Как бы мне ни было больно с тех пор, как она ушла, гордость, которую я испытываю, не уменьшилась.
Осмотрев каждый дюйм изображения, мое внимание, наконец, переключается на заголовки.