Правильный ход
Шрифт:
У Кая выездная игра.
Вайолет: Ты не можешь воздержаться от одной поездки? Я уверена, что он справится с одной поездкой сам. Это важно.
Я: Нет, я не могу пропустить это. Как насчет следующей пятницы?
Вайолет: Я уточню у координатора съемок. Шеф-повар Мейвен спросил меня, в какой день ты планируешь быть в Калифорнии. Ты помнишь что сегодня 1-е? Ты будешь выезжать
Я: Верно. Через две недели.
Вайолет: Слава Богу. Мир кулинарии скучает по тебе, Миллер. У меня полный почтовый ящик писем от фуд-блогеров, желающих взять у тебя интервью о твоем небольшом летнем перерыве, не говоря уже о том, что за последние пару недель я уже добавила в твое расписание еще один год консалтинговых выступлений!
Я: Отлично. Не могу дождаться.
Вайолет: Твой сарказм звучит громко и ясно, шеф. Это захватывающе. Для тебя это только начало. Увидимся через две недели!
— Это то самое, — объявляет Исайя, указывая на последнюю тарелку, которую я ставлю перед ним.
Он называет каждый мой десерт “то самое” на сегодняшний вечер.
Коди стонет с набитым ртом, глаза Трэвиса расширяются, а мой папа просто гордо улыбается, как и весь вечер. Я поймала себя на том, что сначала ищу его одобрения, прежде чем смотреть на всех остальных.
— А это что такое?
Исайя зачерпывает ложкой второй, но Кай отбрасывает ложку в сторону, чтобы наполнить свою, потому что у него еще не было возможности попробовать.
Я вытираю руки полотенцем, перекинутым через плечо. — Это лимонный творог, глазированный клубникой. Легкий привкус, который вы ощущаете на языке, — это домашний поп-рок в сочетании с розовым сорбетом. Там также есть немного острого перца, который представляет собой горошину перца, в которой немного больше травяных и цветочных нот. Обычно его оставляют для приготовления, но я думаю, что он хорошо сочетается с лимоном.
Все мальчики перестают жевать и смотрят на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Когда я говорю о десерте с коллегами, меня понимают, но когда я объясняю это другим, не связанным с отраслью, кажется, что я говорю с ними на другом языке.
— Я понятия не имею, что это значит, — говорит Исайя. — Но это потрясающе, и ты должен сделать это для журнала.
— Мне кажется, вкусовой профиль слишком летний для осеннего выпуска статьи, но я увидела клубнику и лимон и подумала, какого черта. Я немного позабавлюсь и поэкспериментирую.
Я неплохо поэкспериментировала. Готовлю пять новых десертов для мальчиков. Цилиндрик из темного шоколада с кремом-пралине с копченым фундуком, о котором я подумала, когда мы были в пекарне в Бостоне, имел мгновенный успех, и я даже впечатлилась, когда приготовила чизкейк с моцареллой и ежевичным компотом.
Я ничего не сожгла, ни с какой частью приготовления не было
— Папа, что ты об этом думаешь?
Единственный человек, на которого я хочу произвести впечатление, откусывает еще кусочек лимонного творога. — Феноменально. Как всегда.
Я чувствую, как моя улыбка сияет в свете ламп на кухне, когда я вижу, как он гордится мной. Вот почему я делаю то, что я делаю, чтобы убедиться, что он знает, что я делаю со своей жизнью нечто такое, чтоб он не жалел что отказался от своей собственной карьеры.
Сегодня я чувствую себя лучше, как будто я на правильном пути к возвращению туда, где я была до того, как на меня обрушилось все давление, и я знаю, что главная причина этого — Кай.
Тот факт, что он организовал это для меня — никто никогда не делал ничего настолько продуманного. Он весь вечер играл в су-шеф-повара, доставая мне ингредиенты по мере необходимости и убирая после того, как я заканчивала. Все это время на его лице была самая гордая улыбка, и я никогда так не любила находиться на кухне, как рядом с ним. Единственное, что могло бы улучшить ситуацию, — это если бы Макс тоже сидел на стойке, но ему давно пора спать.
Сегодня вечером я была чиста и организованна. Совсем не такая, какой бываю, когда пеку с Максом. Я была скорее известным кондитером, который помогает кухням получать звезды Мишлен, хотя у меня все еще были видны татуировки, кольцо в носовой перегородке, и я чувствовала себя на кухне собой, как никогда раньше.
Но самое страшное открытие заключается в том, что я действительно не знаю, как мне вернуться к работе без ободряющих слов Кая, тихо сказанных мне на ухо, или его руки, лежащей на моей пояснице, чтобы проверить, не нужно ли мне чего.
Сегодняшний вечер был идеальным. Да, и Кай был идеальным.
А через две недели его больше не будет рядом со мной.
Я встречаю его у раковины, где он моет посуду, желая быть рядом с ним. Я откидываюсь на стойку, лицом к нему.
— Отличная работа, Миллс, — говорит он, и гордая улыбка тронула его губы.
— Спасибо тебе. И спасибо тебе за сегодняшний вечер. Это было… как раз то, что мне было нужно.
— Чувствуешь себя лучше?
Я киваю, желая приподняться на цыпочки и нарушить собственные правила, прижаться губами к его губам и поблагодарить его. Он такой красивый, такой добрый. Так сильно заботится о своих людях.
Я хочу навсегда спрятаться в его доме, просто чтобы я могла называть себя одним из этих людей.
Вау… Нет, я не знаю.
— Ты такая хорошенькая, — говорит он, продолжая мыть посуду, которой я пользовалась. — Фартук завязан у тебя на талии. Волосы, растрепанные на макушке. Твой творческий ум за работой. Мне нравится видеть, что лощеный кондитер не так лощен под своим костюмом.