Правило Диксона

Кеннеди Эль

— Шейн. Ты не выглядишь нормально.

— Я не хочу быть здесь, — шепчу я Диане.

— Я знаю, — она берет меня за руку и сжимает.

Мама стоит у стола с закусками с сестрой-близнецом, моей тетей Эшли. Ее глаза красные от слез, которые она пролила на погребении. Она держит платок, невольно протирая лицо, пока люди подходят, чтобы выразить последние почести.

По другую сторону комнаты Джиджи и Райдер разговаривают с моей сестрой.

Боже,

моя сестра. Она потеряла своего папу. Мы оба потеряли. Но она еще так молода. Мне повезло, что я знал его почти двадцать два года. Ей всего десять.

Мэриан встречает мой взгляд, уголки ее рта поднимаются в грустной улыбке. Мое сердце разрывается. Я крепче сжимаю руку Дианы.

Беккет здесь, и несколько парней из команды. Даже тренер Дженсен приехал. Он здесь со своей женой Айрис; я видел, как они долго разговаривали с мамой. Много друзей из старшей школы тоже пришли, и одна знакомая сейчас направляется ко мне.

Грустные глаза Линси наполняются сочувствием, когда она подходит к нам. — Линди, — говорит она.

Диана отпускает мою руку, и я шагаю вперед, чтобы обнять свою бывшую девушку.

Она прижимает свою щеку к моей и шепчет: — Мне так жаль. Я так любила твоего отца.

— Я знаю. Спасибо, что пришла, — отвечаю я. После того как я отпускаю её, она кивает Диане. — Диана. Привет.

— Привет, — отвечает Диана.

Не неловко или что-то в этом роде. Просто депрессивно. Все это депрессивно. Поэтому, когда мама спрашивает, можно ли поговорить со мной наедине, я рад возможности. Только она ведет меня в кабинет, который кажется камерой пыток.

Везде, куда я ни гляну, вижу папу. Вижу семейные фотографии. Вижу его книги. Вижу те картонные коробки, которые он перебирал на День благодарения.

— Он не просто чистил чердак, не так ли? — Спрашиваю я тихо.

Мама качает головой. — Нет. Он искал свои самые важные вещи, чтобы отдать тебе и твоей сестре.

Слезы почти перехватывают мне дыхание. Следующее, что я замечаю, мама крепко обнимает меня, её руки обвивают мою талию.

Эта утрата… глубокая. Я никогда не испытывал ничего подобного. Эта зияющая дыра в груди, как будто кто-то вырвал то, что составляет мою суть, кусок меня, и оставил только боль и пустоту на его месте.

— Все хорошо, детка, — говорит она.

— Нет, не все хорошо. Его нет.

— Я знаю.

— Так как это может быть хорошо?

— Это должно быть. В противном случае я утону, — шепчет она.

Впервые за несколько дней я внимательно смотрю на нее. Я так переживал за себя, за Мэриан, и за папу, лежащего в больничной постели, что не замечал по-настоящему свою маму. Теперь я понимаю, как она полностью разрушена.

— Ты не в порядке, — говорю я. Я беру её за руку и веду к одному из кресел, заставляя её сесть.

—

Нет, — признает она. — Я не в порядке. Он был моей любовью со школы. — Ее голос срывается. — Что нам теперь делать, Шейн? Как я должна жить без него?

Я тянусь к ней, но она спотыкается и идет к его столу.

— Как я могу жить в этом доме? — Она машет руками вокруг. — Я не могу оставаться в этом доме.

— Тебе не обязательно, — успокаиваю я её. — Мы что-нибудь придумаем.

Она держит спину ко мне, и я вижу, как её плечи поднимаются, когда она делает глубокий вдох.

Это то, что мне нравится в маме. Я видел, как она эмоционально реагировала на протяжении многих лет, но она может так быстро собрать себя, успокоиться в одно мгновение. Я наблюдаю, как она выгибает спину, выпрямляет плечи. Она снова берет на себя контроль. Она — управляющая городом Хартсонг, Вермонт. Она знает, как делать дела, и я люблю её за это.

— Мне нужна от тебя услуга, — говорит мама.

— Что угодно.

— Мэриан не вернется в школу до января. Нет смысла, так как скоро начнутся рождественские каникулы. Можешь ли ты взять её к себе на несколько недель, пока я буду заниматься вопросами наследства и искать новый дом?

— Ого. Ты серьёзно.

— Я не могу быть здесь, — повторяет она.

И я понимаю это. Он повсюду. Это мой дом детства, и я буду по нему сильно скучать, но мысль о том, чтобы быть здесь без него, невыносима.

— Я думала, что мы проведем праздники у твоей тети. Если это нормально для тебя, я сообщу остальной семье.

Я киваю. Обычно все собираются здесь, но я понимаю, почему она не хочет.

— И, конечно, Мэриан может остаться со мной, — говорю я маме. — Я поговорю с преподавателями, посмотрю, смогу ли я взять её на некоторые занятия.

— Думаю, ей это даже понравится.

— Я тоже. Она такая ботаничка.

Это первый искренний смех, который мы разделили за несколько дней.

— Я проверю, может, Диана или кто-то из моих друзей сможет провести с ней выходные, когда у меня будут игры.

— Звучит хорошо. Спасибо.

— Конечно.

Она снова обнимает меня. — Нам стоит вернуться туда.

— Нам действительно нужно?

Мама кусает губу. — Еще пять минут?

Без слов мы садимся напротив друг друга в папиных креслах. Столик, все еще заваленный его книгами, стоит между нами. Здесь мы можем почти представить, что его нет. Что он просто уехал проверять один из своих объектов, что он скоро вернется, и мы все вместе поужинаем. Мы сидим там, пока в конечном итоге стук в дверь не прерывает эту иллюзию и не заставляет нас вернуться к мрачной реальности.