Правило Диксона
Шрифт:
Он снова пытается схватить меня, но на этот раз я успешно уворачиваюсь от него. Я наношу левый удар, который едва касается его щеки, вызывая стон боли. Я не пытаюсь с ним бороться, только отвлечь его, чтобы я могла помчаться к двери.
Я хочу закричать Шейну, но его нет здесь. Он в Вермонте. Поэтому я снова кричу Найлу, Прие, даже этой чертовой кошке, пока мчусь к двери.
Я успеваю сделать пять футов, прежде чем мой бывший парень схватывает меня за хвост и тянет обратно. Он бросает меня на пол.
— Тебе нужно уйти, — молю я, чувствуя, как кровь из разбитой губы стекает по шее. — Ты не хочешь этого делать, Перси. Пожалуйста.
Но он не слышит меня. Он в истерике. Он пинает меня, когда я лежу на полу, и я инстинктивно сворачиваюсь в клубок. Он не отступает. Слезы заливают мои глаза, когда его ботинок наступает мне на бок. Боль расцветает внутри меня.
— Ты разрушила мою жизнь, — шипит он. — Я никогда не хотел причинить тебе боль той ночью. Ты знаешь, что это было случайно. Но ты все равно взяла эту ошибку и использовала ее, чтобы разрушить мою жизнь.
Когда он пинает меня по плечу, каблук его ботинка скользит по моей стороне лица, заставляя мой нос дернуться.
Я всхлипываю от боли. Кровь теперь льется из моей разбитой губы и носа. Не знаю, сломан ли он, но болит адски. Металлический вкус жжет язык, когда я пытаюсь ползти к двери.
Перси стоит надо мной, наблюдая.
— Ты разрушила мою жизнь, — говорит он снова.
Я знаю, что должна молчать, но мое тело горит. Боль пронизывает каждую мышцу. В лицо. В бок.
Я смотрю в его дикие глаза и говорю: —Хорошо.
Последнее, что я помню, это его нога, пинающая меня в бок головы.
Глава 55
Шейн
Тебе здесь не место
Когда я захожу в семейную комнату, мама сидит на диване, спина прямая, взгляд прикован к трещащему камину.
Я часто нахожу её в таком положении за месяц, что я дома, натыкаясь на эти моменты безмолвного оцепенения. У меня тоже бывает так. На мне лежит тяжесть с тех пор, как папа умер. Она продолжает тянуть меня вниз, привязывая ко дну этой бездонной пропасти скорби. Единственный момент, когда её хватка ослабевает, — это когда я вижу Диану, которая сдержала своё обещание приезжать на выходные.
Когда её нет, мы все заняты. Мама снова на работе. Мэрианна завтра снова пойдет в школу. Я занимаюсь с агентом по недвижимости и упаковкой вещей в доме. Мы нашли новое место в десяти минутах отсюда, так что Мэрианна не будет менять школу, на одно беспокойство меньше.
Запах ужина, что мы готовили сегодня, витает в воздухе, напоминая о бесконечных часах, которые я провел, помогая маме по дому. Мы по очереди готовим еду. Я занимаюсь уборкой,
Мэрианна, похоже, справляется нормально, хотя у неё бывают моменты грусти, и она несколько раз закатывала истерики с тех пор, как я вернулся домой. Это тоже необычно. Раньше она не была такой. Но сестра мамы, детский психолог, утверждает, что это нормально, здоровый способ выразить свою скорбь.
— Привет, — говорю я, устраиваясь в потрепанном кожаном кресле и ставя бутылку пива на колени. — На кухне всё блестит. Не надо вызывать уборщицу, чтобы проверить мою работу.
Она переводит взгляд с огня на меня и улыбается. — Может, я слишком тебя баловала с уборщицей, а?
Я пожимаю плечами. — Не жалуюсь.
Мы обсуждаем планы на завтра. Я планирую заняться гаражом, пока мама на работе. Полка, которая занимает всю заднюю стену, полна всякого хлама, который нужно перебрать. Мы обсуждаем, что оставить, а что выбросить, когда сообщение на экране моего телефона привлекает моё внимание. Райдер прислал мне расписание плей-оффов, и я только что получил его.
— Чёрт, — вырывается у меня.
— Что случилось? — Спрашивает мама.
— Мы играем... — я быстро исправляюсь. — Они играют с Йелем в полуфинале. Брайар не играл с Йелем в постсезоне, кажется, целое десятилетие.
Я сдерживаю поднимающееся волнение. Нет. Это не моя игра, чтобы радоваться.
Меня немного беспокоит, что я замечаю, как мама наблюдает за мной.
— Что? — Спрашиваю я.
После паузы она жестом приглашает меня сесть рядом с ней на диван. — Пойди сюда. Нам нужно поговорить.
С сомнением я ставлю телефон и бутылку пива на кофейный столик и сажусь рядом с ней. — Что случилось?
— Я много думала с тех пор, как ты вернулся домой, и хочу, чтобы ты знал, что я ценю всю помощь, которую ты мне оказал. Ты был опорой. Заботился о делах по дому после смерти папы. Но я не хочу, чтобы ты потерял из виду свои мечты, и думаю, что ты это можешь сделать.
Я смотрю на свои руки, крепко сложенные на коленях. — Сейчас я не могу позволить себе думать о мечтах. Тебе нужна моя помощь.
Она тянется и поднимает мне подбородок, смотря мне в глаза. — Шейн. Я благодарна, что ты здесь, больше, чем ты можешь себе представить. Но я не хочу, чтобы ты жертвовал своим будущим ради нас. Ты заслуживаешь шанса жить той жизнью, о которой всегда мечтал.
— Я дал ему обещание, — говорю я грубовато.
— Я знаю. Он сказал мне. Но я не думаю, что это то, о чём он говорил, детка.
В горле сжимается ком, от чего становится больно. — Он просил меня быть рядом с тобой и с Мэрианной. Вот что я и делаю.