Правило Диксона
Шрифт:
Мама смеется. — О боже. Он все еще говорит о Густаве?
— Да, и это надоедает. Но вот что ты делаешь, когда любишь людей. Поддерживаешь их интересы. Я не говорю, что хочу, чтобы ты начала приходить на мои соревнования по чирлидингу. Я знаю, что мы разные. Но я не хочу упускать возможность иметь отношения с тобой только потому, что мы совершенно разные люди. Мы должны найти что-то общее. Какое-то общее основание. Я просто не думаю, что мы достаточно старались его найти.
— Нет, — говорит она тихо. — Я тоже так не думаю.
—
— Мне бы это понравилось.
— Действительно? — Я никогда не могу понять, что думает моя мама. Она так хорошо скрывает свои эмоции.
— Мне бы это понравилось. — Ее голос дрожит. — Мне было больно, когда ты выбрала жить с папой после развода. Я, конечно, понимала это. Он веселый. Я строгая. И даже тогда, как ты сказала, у нас не было много общего. Наши личности так диаметрально противоположны. Но я чувствовала, что ты не хочешь проводить со мной время, и в конце концов я… ты права, я перестала пытаться. Я постоянно общаюсь с твоим братом.
Слышать это причиняет боль.
— И тем не менее, с моей дочерью, моим первенцем, я едва беру трубку. Это неприемлемо.
— Это на обоих нас, — говорю я.
— Нет, я родитель. Я беру на себя девяносто процентов вины.
Я фыркаю в телефон. — Ладно. Я приму десять процентов. — Мой голос становится серьезным. — Может быть, я смогу приехать к тебе на праздники. Я знаю, что ты говорила, что у тебя много работы по подготовке лекций на январь, но...
— Я могу выделить час или два для тебя. — Она шутит.
— О, спасибо. Так щедро. — Я тоже шучу.
— Есть отличный спа-салон на Верхнем Ист-Сайде, который я недавно обнаружила. Забронировать нам день в спа?
— С каких пор ты полюбила спа?
— С всегда, Диана. Ты знаешь, что я делаю массажи каждый месяц. Что ты думала, это значит?
— Мне даже в голову не приходило, что это может быть спа.
— О, это спа.
Мы прощаемся, и хотя у моего парня все еще есть огромный груз, я чувствую, что один с меня снят.
Глава 53
Шейн
Я не отдам тебя
Я не могу этого сделать.
Странная, паническая мысль проникает в сознание, когда я одеваюсь на сегодняшний матч, свой первый после смерти папы. Я игнорирую эту мысль, потому что она бессмысленна. Конечно, я могу это сделать. Я занимаюсь хоккеем большую часть своей жизни. Хоккей в моей крови.
Так что я отгоняю ее и занимаюсь своим делом. Надеваю свои накладки, форму. Завязываю коньки. Присоединяюсь к своей команде на скамейке Бриара. И играю в хоккей.
Я не могу это сделать.
Эта мысль снова беспокоит меня в середине первого периода. Пока я маневрирую между противниками и товарищами по команде, она гложет меня изнутри,
Мэрианна дома с Дианой, а я здесь, на этом льду. Я играю в глупую, бессмысленную игру, когда должен заботиться о своей младшей сестре.
Я не могу это сделать.
К началу второго периода эта мысль становится мантрой в моей голове.
— Меняй тактику, — орет Дженсен, и Беккет хлопает меня по плечу.
Я стремглав вырываюсь со скамейки и бросаюсь на лед для следующей смены. Я не отвлекаюсь. Я не играю плохо. Но я действую частично на автопилоте, когда меня сталкивают в борт, холодная поверхность проникает сквозь мою форму. Звуки скольжения коньков по льду и столкновений клюшек эхом раздаются вокруг меня. Я захватываю шайбу, мчусь к воротам Гарварда. Когда защитник противника бросается вперед, я перебрасываю шайбу назад к Остину, который ударяет ее в ворота, как ракету.
Гол!
Наши товарищи по команде ревут от одобрения, когда мы снова меняем линии. Уилл хлопает меня по руке, поздравляя с результативной передачей.
Я не могу быть здесь.
Я едва слышу финальный свисток над бесконечным гулом в моем собственном сознании. Моя мантра эволюционировала.
После игры я быстро переодеваюсь в уличную одежду, а затем нахожу тренера Дженсена, прося поговорить наедине. Я думаю, что он знает, что я собираюсь сказать, еще до того, как я это скажу. Он видит это в моих глазах.
— Я должен вернуться домой, тренер.
Он молчит на мгновение. Затем вздыхает. — На сколько?
— Не знаю.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что ушел из команды? — Лицо Дианы полно тревоги, когда она следит за мной по комнате, наблюдая, как я набиваю чемодан одеждой.
— Я не ушел. Ну, наверное, ушел.
— Шейн. Понятнее не стало.
Я подхожу к комоду и открываю верхний ящик, захватывая горсть боксеров. Вещи моей сестры разбросаны по всей спальне, которую она использовала с тех пор, как пришла ко мне. Ей тоже нужно будет собраться, но я хотел сначала поговорить с Дианой, поэтому усадил Мэрианн перед телевизором с документальным фильмом про астероиды.
— Я должен вернуться домой, Диксон. Я не могу быть здесь сейчас.
— Хорошо. — Я слышу, как она делает вдох. — Я понимаю это. Но… это же хоккей. Хоккей — это твоя жизнь. Что если ты попадешь в плей-офф? Ты не можешь оставить свою команду.
Боль пронзает мне грудь. Она права. Я не могу.
Но я ухожу.
Вздыхая, я кидаю трусы в чемодан и потом сажусь на край кровати. Диана садится рядом, поворачивая свое тело так, чтобы видеть меня, исследуя мое выражение.