Правительницы России
Шрифт:
И если о её детстве и юности мы знаем довольно много достоверного и из-за Вильбуа, и из-за рассказов самой будущей императрицы, то относительно происхождения девочки существует несколько версий, но совершенно точные сведения до сих пор отсутствуют. Одна из наиболее распространённых состоит в том, что её мать была крепостной немецкого дворянина фон Альвендаля и от мимолётной связи со своим господином родила дочку. Отец Екатерины — литовский крестьянин по имени Самуил — не имел фамилии, как и большинство крепостных в Литве и Польше, а стало быть, и его дочь тоже была бесфамильной. Он жил в одной из деревень графов Сапега неподалёку от лифляндской границы. У Самуила было четверо детей — сын Карл и три дочери: Марта, Христина и Анна, при рождении крещённые по католическому обряду.
Самуил вскоре после рождения последней дочери умер, и его осиротевшая семья переехала в Лифляндию, принадлежавшую тогда Швеции, в Рижский округ, в деревню Ленневарден, на речке Румбе.
Оставив сестёр и брата Марты пока в стороне, познакомимся поближе с нашей героиней.
По довольно достоверным источникам Марта родилась 5 апреля 1686 года. Из-за бедности мать устроила девочку к лютеранскому пастору в местечко Рооп, в том же Рижском округе. Через некоторое время она ушла из Роопа в Мариенбург, к местному лютеранскому священнику Эрнсту Глюку.
Из-за того, что вопрос о происхождении Екатерины не выяснен и многие данные противоречивы, дальнейшее повествование может показаться и нелогичным, и не согласующимся. И всё же я предложу вам, уважаемые читатели, главные версии, существующие на сегодня в исторической науке.
Все исследователи, базируясь на дошедших до них воспоминаниях современников, на описаниях внешности Екатерины и, наконец, на немалом числе портретов, сходятся на том, что она была не слишком красивой, смуглой, коренастой, полной, но необычайно симпатичной, располагающей к себе девушкой, которая очень нравилась мужчинам.
И, как утверждали её земляки, она не была чрезмерно строга ни к себе, ни к ним. Целомудренный пастор решил положить конец фривольным приключениям своей воспитанницы и предложил ей найти себе жениха. Марта выбрала парня, который нравился ей самой, да и она была по душе своему избраннику. Таким образом, состоялся брак по любви, и была сыграна небогатая, но весёлая свадьба.
Муж Марты, Иоганн Крузе, судя по фамилии и имени, немец, служил в местном гарнизоне и, очевидно, был трубачом, потому что сразу после свадьбы Марту стали называть «Трубачёвой». Это прозвище на первых порах заменяло ей фамилию. Но семейная жизнь Марты продолжалась всего несколько дней — Иоганн ушёл со своим отрядом в поход, а вскоре после этого, 25 августа 1702 года, Мариенбург заняли войска Бориса Петровича Шереметева, и волею случая Марта оказалась в его доме. Шестнадцатилетняя служанка ненадолго стала любовницей пятидесятилетнего фельдмаршала, но тот вскоре уступил её своему гостю — женолюбу и сладострастнику Меншикову, которому прекрасная Марта попала на глаза (известный русский историк, князь Пётр Владимирович Долгоруков, перечисляя любовников, бывших у пасторской служанки Марты в Мариенбурге, называет последовательно сначала генерала Родиона Христиановича Бауэра (Боура), потом фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, и затем Меншикова).
Когда Меншиков привёз Марту в Москву, уже никто не называл её Трубачёвой, но с самого начала именовали её Веселевской. Разгадка находится в письме гофмейстера Курляндской герцогини Анны Ивановны Петра Михайловича Бестужева-Рюмина, которое он послал Екатерине 25 июня 1715 года. Бестужев писал из Риги Екатерине, что он отыскал «в Крымбохе (Кройсбурге) фамилию Веселевских» и обнаружил там множество Веселевских. В частности, у некоего курляндца Вильгельма Гана было четыре сестры. Первая — Екатерина-Елизавета была замужем за Яном Веселевским, вторая — Доротея «была за Сковородским», то есть Скавронским. У Доротеи были сыновья — Карл и Фридрих, и четыре дочери — Анна, Доротея, ещё Анна и Екатерина. Эта-то Екатерина и жила в Кройсбурге «у тётки своей Марии-Анны Веселевской, которую в двенадцать лет возраста её взял в Лифляндии шведский мариенбургский пастор». Далее Бестужев сообщал сведения и о других членах этой фамилии, причём отмечал, что многие из них умерли в «поветрие», то есть во время чумы.
Так, мало-помалу вырисовывались забытые и самой Мартой эпизоды её раннего детства. А может быть, ей и не очень-то хотелось, чтобы горькая и суровая правда о первых годах её нищенской и сиротской жизни сделалась достоянием князей и генералов, окружающих трон её мужа, пока ещё не обвенчанного с нею.
Как бы то ни было, но Марта Веселевская вскоре оказалась в Москве, в доме Александра Даниловича Меншикова.
Меншиков с гордостью показывал свою новую служанку-наложницу приходившим к нему в дом друзьям и собутыльникам, но усиленно прятал её от Петра, так как понимал, что, попадись Марта на глаза царю, он тотчас же лишится этой своей услады.
Но однажды во время попойки проболтался, что обладает прелестной любовницей.
Пётр велел немедленно показать ему эту прелестницу, и Меншикову невозможно было не выполнить повеление царя. Тут-то и увидел Пётр свою суженую — молоденькую, пухленькую, с необычайно живыми чёрными глазами и необъятным бюстом. Девушка мыла окна в одной из комнат меншиковского дома и, не замечая царя, легко перескакивала с подоконника на подоконник.
Замерев от мгновенно охватившего его вожделения, смешанного с чувством восхищения, Пётр не мог оторвать глаз и молча наблюдал за своей новой пассией, с первого же взгляда попав под её неотразимое обаяние, а потом увёз Марту с собой, спрятав её от всех в маленьком домике на окраине столицы. Только наиболее близкие Петру люди знали, кем на самом деле является для их государя эта юная служанка, официально значившаяся женой придворного конюха. Появившись в Москве поздней весной 1703 года, Марта вскоре была введена Петром и Меншиковым в круг самых близких подруг и родственниц царя и его фаворита.
Однако же существует и другая точка зрения, лучше сказать, другая версия знакомства Петра и Марты.
Очень скрупулёзный и добросовестный историк Есипов, исследовав все доступные ему источники, приходил, однако, к выводу, что знакомство Шереметева с Мартой Скавронской-Трубачёвой произошло в Мариенбурге, а первое свидание её с Меншиковым и уход будущей царицы от старого фельдмаршала к Александру Даниловичу произошли в конце 1703 года в Москве, когда Меншиков, приехав в столицу, оказался в гостях у Шереметева.
Знакомство же Петра с Мартой Есипов определяет 1 марта 1704 года, ссылаясь на письмо её к Петру от 8 апреля 1717 года, в котором она писала: «Желаю ведать, изволили ли Ваша милость в 5-е число апреля (день рождения Екатерины) выкушать по рюмке водки, так же как в 1-е число марта. А я чаю, что изволили запамятовать: прошу ко мне отписать».
Наперсница и жена
Новый роман Петра не походил ни на один из предыдущих: от юной литовской крестьянки тридцатидвухлетний царь потерял голову и с самого начала имел в отношении Марты далеко идущие намерения. Он не считал её простой наперсницей, но видел в ней будущую жену, уже успевшую родить ему двух сыновей — Петра и Павла. И потому уже в 1705 году Пётр предложил своей будущей жене принять православие.
К этому времени и сама она прекрасно понимала, что Россия стала для неё новой родиной, где ей предстоит прожить ещё очень долго. «Для того, — писал историк Константин Иванович Арсеньев, — оставила веру своей родины и приняла православие; усердно начала изучение русского языка и скоро преуспела в нём так, что казалось, будто всегда принадлежала к великой семье русского народа».
Решив крестить Марту Скавронскую по православному обряду, Пётр уже в 1705 году намеревался сделать её не только своей женой, но и русской царицей. Об этом красноречиво свидетельствует хотя бы то, что крестным отцом Марты, получившей при новом крещении имя Екатерины, был родной сын Петра — пятнадцатилетний царевич Алексей, по имени которого получила она и своё отчество, а её крестной матерью стала сводная единокровная сестра царя Екатерина Алексеевна, — сорокасемилетняя дочь Алексея Михайловича и Марии Милославской.