Правительницы России
Шрифт:
Проехав через Ригу, Пётр остановился в Данциге, где состоялась его встреча с польским королём Августом II Сильным.
Петра встретили русские генералы из корпуса Шереметева, командовавшие многочисленными отрядами. Возле Данцига стоял сильный русский флот, и потому Пётр чувствовал себя здесь хозяином, принимавшим своего гостя — Августа, хотя тот и был сюзереном этого города. Пётр вёл себя с Августом надменно и нередко грубо, удивляя многих находившихся там иностранцев.
8 апреля в Данциге царь и Екатерина отпраздновали свадьбу двадцатичетырёхлетней племянницы Петра Екатерины Ивановны — третьей дочери его брата Ивана Алексеевича. Она была выдана за герцога Карла-Леопольда Мекленбург-Шверинского, сильно нуждавшегося в поддержке Петра, ибо герцог был в крайне неприязненных отношениях и со шведами, и с англичанами, и с императором, и со многими собственными своими дворянами. Хорошо понимая это, Пётр весьма пренебрежительно обращался со своим новым родственником.
Приехав через некоторое время в столицу Мекленбурга Шверин, Пётр весьма сильно удивил встречавших его придворных герцога и самого молодого супруга весьма дерзким пассажем.
Только завидев свою миловидную, молодую племянницу, Пётр побежал ей навстречу и, не обращая внимания ни на герцога Карла, ни на других, его встречавших, обхватил Екатерину Ивановну за талию и увлёк в спальню. «Там, — пишет осведомлённый двумя очевидцами этого происшествия барон Пельниц, — положив её на диван, не запирая дверей, поступил с нею так, как будто ничто не препятствовало его страсти». Едва ли подобное могло случиться, если бы дядя и племянница не были до того в любовной кровосмесительной связи.
Правда, не только амурные шалости происходили в эти дни в Шверине. Между забавами Пётр провёл встречу с прусским королём Фридрихом I, после чего уехал в Гамбург, где состоялись его переговоры с датским королём Фридрихом IV. Пётр сумел убедить своего союзника в необходимости проведения совместной десантной операции против Швеции, предложив собрать союзные флоты и сухопутные войска в Копенгагене и высадить затем большой десант в Шонии — южной провинции Швеции. Переговоры в Гамбурге завершали целую серию дипломатических акций, сводившихся Петром к одному — поставить главного своего противника Карла XII в безвыходное положение, переиграв его не только на полях сражений, но и в дипломатии.
С 26 мая по 15 июня Пётр лечился на прекрасном северогерманском бальнеологическом курорте Пирмонт, но и здесь не оставлял политических дел. Как только он почувствовал себя лучше, то тут же уехал в Росток, погрузился на военный корабль и во главе большой русской галерной эскадры пошёл к столице дружественной ему Дании — Копенгагену. Туда же шла русская эскадра, снаряженная в Англии, возглавляемая адмиралом Бредалем, а ещё одна русская эскадра двигалась из Ревеля. По суше направился в Данию тридцатитысячный русский корпус.
В начале июля Пётр прибыл в Копенгаген, где был встречен с необычайной торжественностью и пышностью. Так же торжественно встретили и Екатерину, вызванную вскоре Петром из Пирмонта. Однако же на сем успехи и завершились — союзники потеряли время, ещё в большей мере разошлись в намерениях, и высадка в Шонии не состоялась.
И снова, на сей раз поздней осенью 1716 года, Пётр поехал в Шверин, где опять вёл переговоры — теперь уже о возможности сепаратного мира со Швецией. И снова должен был озаботиться здоровьем Екатерины, потому что та вновь была беременна, причём срок родов приближался.
Следует заметить, что Екатерина за пятнадцать лет жизни с Петром родила десять детей и потому почти беспрерывно была в положении. Правда, почти все отпрыски умирали или вскоре после родов или во младенчестве, но такой была участь множества младенцев в то время.
Из Швеции Пётр поехал в Гавельсберг на очередное свидание с прусским королём для того, чтобы подписать союзный договор. Договор был быстро заключён, и Фридрих I на радостях подарил русскому царю великолепную яхту и знаменитый «Янтарный кабинет», Пётр пообещал королю прислать в подарок пятьдесят русских великанов для службы в прусской гвардии.
6 декабря 1716 года Пётр прибыл наконец в Амстердам и тут же получил печальное известие: 2 декабря в ганноверском городе Безеле Екатерина родила сына, который сразу же скончался. Это произошло, возможно, из-за потрясений и несчастий, испытанных ею в пути. Случилось так, что по дороге царицу и сопровождавших её людей приняли за разбойников, избили многих возниц и слуг и везли в Безель под охраной, не давая им ни есть, ни спать. Из-за всего этого роды и оказались такими неудачными.
Это семейное несчастье заставило Петра отдать распоряжение найти Алексея, который исчез два месяца назад.
Генерал Адам Вейде, стоявший с корпусом в Мекленбурге, русский резидент в Вене Абрам Веселовский, майоры Шарф и Девсон отправились на поиски Алексея. Более прочих повезло Веселовскому. Хорошо зная европейские обычаи, он по дороге не жалел кошелька, чтобы получить сведения о русском офицере с женою и четырьмя служителями (четвёртым был брат Ефросиньи — Иван) у воротных писарей, а потом и у хозяев гостиниц. И так, двигаясь от Данцига на юг, Веселовский обнаружил в разных городах и гостиницах следы Алексея, ехавшего под именем подполковника Кохановского. Во Франкфурте-на-Одере царевич останавливался в «Черном орле», в Бреслау — в «Золотом гусе», в Праге — в «Золотой горе» и, наконец, в Вене, 20 февраля 1717 года Веселовский нашёл человека — референта Тайной конференции Дольберга, который сказал, что Алексей находится во владениях австрийского императора инкогнито и с помощью нескольких офицеров его можно похитить и увезти.
В начале февраля 1717 года в Амстердам приехала Екатерина и была там вместе с мужем до конца марта. Здесь стало известно, что Алексей и его спутники приехали в Вену в ноябре 1716 года глубокой ночью. Не останавливаясь в гостинице, царевич явился в дом австрийского вице-канцлера Шенборна, который уже лёг спать. Алексея долго не пускали к вице-канцлеру, предлагая подождать до утра, но царевич так боялся погони и ареста, что добился встречи с Шенборном среди ночи. Бегая по комнате, где происходило рандеву, Алексей кричал:
— Император должен спасти меня и обеспечить мои права на престол! Я слабый человек, но так воспитал меня Меншиков, с намерением расстраивая моё здоровье пьянством. Теперь, говорит мой отец, я не гожусь ни для войны, ни для правления, однако же у меня достаточно ума, чтобы царствовать. А меня хотят заточить в монастырь, куда я идти не хочу! Император должен спасти меня!
Алексей более всего рассчитывал на своё родство с императором, который был женат на родной сестре его покойной жены Софьи-Шарлотты и, таким образом, доводился ему шурином, а дети Алексея — Наталья и Пётр были родными племянниками императрицы.