Право на безумие

Земляной Александр

Единственное, что Сулин сделал, вернувшись из-за границы, это отобрал из подготовленных Воронковым ребятишек шестерых и отправил их наблюдать за домами Оксаны и Алексея, приказав сообщить об их прибытии в любое время дня и ночи. Номер 2-й поморщился и, дав указание всю информацию сообщать в первую очередь ему, продолжил свои попытки по выводу из ступора ушедшего в себя начальника.

Сулин отстраненно рассматривал подготовленную Санчо справку по возможной сделке с металлопрокатом, и думал. Цифры проходили сквозь сознание, не оставляя в нем ни малейших следов. В голове крутилось только одно. Меч, Верочка, Алексей. Иногда эти понятия менялись

местами, но абсолютно не становились от этого менее значительными. Все остальное было мелким и не важным. Пару раз он задавался вопросом, почему бы ему не бросить все это и не зажить прежней, пусть не всегда спокойной, но веселой, легкой и наполненной различными приятными моментами жизнью. Ничего путного на это ответить себе он не мог. Он просто хотел. Хотел получить меч и вернуть себе Веру. Для чего ему это было нужно, Сулин не знал, да и вопросом таким никогда не задавался. Лишь однажды, находясь в тяжелом и грустном хмелю, когда уступил уговорам зама и соблазнился шашлыками на природе, проскочила у него в голове мыслишка – «зачем ему эта девчонка», принеся с собой странную раздвоенность. Но этим все и кончилось, а Вера начала сниться каждую ночь.

Сны. От них никуда не убежишь и не спрячешься. Он даже пробовал пить снотворное. Но картины в одурманенном сознании становились только ярче, а чувствовал себя, проснувшись, он гораздо хуже, срываясь на каждого, кто был поблизости, доводя до слез женщин, а у мужчин вызывая тихую ненависть. Вера всегда снилась лежащей на своем белоснежном постаменте. Белая как снег и холодная как лед, и черные волосы вокруг, которые, казалось, росли из каменной глыбы. Иногда он слышал ее голос. Голос просил и был неописуемо печальным. Смысла он не понимал и от этого, вернувшись в реальность, становился еще более угрюмым. А еще снилась мама и то, что она говорила и о чем просила, Сулин помнил отчетливо, но облегчения это не приносило. Даже повторять про себя эти стенания ему было мерзко и страшно. Все росло как снежный ком, летящий с горной вершины, и Александр Иванович несколько отстраненно размышлял, что случится, когда эта мерзкая масса достигнет своей точки падения, четко осознавая свое истинное местонахождение при предстоящем катаклизме.

Стук в дверь позволил отложить в сторону ненужную документацию. Сулин с внутренним облегчением закрыл папку и посмотрел на вошедшего. Воронков почему-то боком протиснулся в кабинет и плюхнулся на свободный стул.

– Ну? Что надо?

Хмурясь, Сулин принялся набивать трубку и, зло глядя на зама, размышлял. «А он изменился. Холеный стал, в себе уверенный. Ждет, поди, не дождется, когда на себя совсем одеяло стащит. Уволю, к чертовой матери. Колобок хренов».

Санчо поерзал на стуле.

– Оксана приехала. Похоже с сыном и матерью.

Сулин замер с зажженной спичкой в руке.

– Здесь, значит. Почему лично мне не доложили. Что в отданном распоряжении не понятно?

– У тебя телефоны отключены, поэтому сообщили мне.

Номер 1-й осекся. Телефоны он действительно выключил, а зачем это сделал, не знал. Взмахнул обожженными пальцами и резко поднялся.

– Поехали, пообщаемся. Поздравим с возвращением в родной город.

– Иваныч, зачем тебе это нужно? Егоров погиб. Верочку искать перестали, даже дело в архив списали. К тебе никаких претензий. Куда ты лезешь? Остынь, послушай доброго совета.

Сулин налился кровью.

– Твое дело выполнять мои распоряжения. Я сказал, ты сделал. Не нравятся

правила, уходи. Не хочешь уходить, я помогу. Карманы набил от бесконтрольности.

Воронков тоже поднялся. Подобного тона он не терпел никогда и ни от кого.

– Так занимайся делами, твою мать, а не кисни, как красна девица. Ты в чем меня обвиняешь? В том, что когда ты дела забросил, я не позволил предприятию тихо сгнить? Или в том, что с тобой как с ребенком малым вожусь, игрушки подсовываю? Вернитесь, Александр Иванович, не плачьте.

Они с минуту стояли лицом к лицу, уперев руки в стол. Большой, высокий, с атлетической фигурой Сулин и маленький круглый Воронков. Стояли и зло смотрели друг другу в глаза. Номер 1-й кипел и не знал, как выплеснуть эмоции, номер 2-й молчал и ждал. Пауза окончилась просто. Они вместе, не сговариваясь, отвели глаза, Воронков потянулся за минералкой, а Сулин снова взялся за трубку.

– Прости, пожалуйста. Не в себе я что-то.

– Ты, Иваныч, давно не в себе.

– Я знаю.

Он опустил глаза и как-то весь сморщился, словно испытывая тяжелую постоянно ноющую боль.

– Понимаешь, мне помощь нужна. Большая серьезная помощь.

– Поделился бы. Одна голова, как говорится, хорошо…

Наконец он смог выпустить первое облако ароматного табачного дыма и расслабленно откинулся назад, положив переполненную эмоциями и мрачными мыслями голову на кожаную обивку офисного кресла.

– Саша, ты в чертей веришь?

– Я, Александр Иванович, в плохое верю легко и сразу. Бывшая профессия в кровь въелась намертво. Просто так, хорошей жизнью, не отмоешь.

Взгляд Сулина был удивленный и немного растерянный.

– Поехали со мной к Оксане, поговорим. Поможешь?

– Поехали. Но они не в доме. Зашли и через полчаса отправились в гостиницу «Альбатрос». Ребята говорят, что-то их напугало.

Номер 1-й сосредоточено усваивал полученную информацию.

– Тогда так. Бери термос с чаем, пару пузырей, чего-нибудь загрызть, и поехали к морю. Здесь боюсь на такие темы разговаривать. Не дай бог, кто услышит, в дурдом отправят без суда и следствия.

– Вот это правильно.

Садясь за руль, Воронков про себя улыбался. Александр Иванович Сулин, которого он искренне считал своим другом, начинал если не приходить в себя, то сделал первый и, наверное, самый важный шаг в этом направлении.

6

– Леша, отпусти меня пожалуйста. Не удобно же так разговаривать.

Он с сожалением разжал кольцо объятий и отошел назад. Аля, как обычно, была достойна восхищения. Отсутствие косметики и несколько усталый вид ее абсолютно не портили.

 Они с минуту молча рассматривали друг друга и улыбались.

– Красавец-мужчина, да и только. И не скажешь, что столько времени где-то пропадал и скитался. Постройнел, похорошел, а зубки какие. Прелесть. Леша – ты одна большая прелесть.

– Алечка, как я рад тебя видеть, красавица ты моя.

Этот обмен комплиментами начался после окончательного прекращения драки и развода победителей и проигравших по разным углам. Победительницей, естественно, оказалась Арлетта, легко и виртуозно «выключив» Белоснежку и отправив в глубокий нокдаун ее «соратника по борьбе». Пострадавшая сторона, однако, никакого огорчения по данному поводу не испытывала. Парочка стояла за спиной Лешего и блаженно пялилась на их объятия, озаряя помещение придурковатыми улыбками.