Право на безумие
Шрифт:
Восемнадцать лет – это всегда весело, серьезно и ответственно. Особенно серьезно, если восемнадцать лет исполняется дочери. Дочери любимой и единственной, которую воспитала и поставила на ноги сама, без мужа и без других сомнительных представителей мужского пола. Пятнадцать лет как она сама живет своей жизнью, в которой главное – ее дочь. Сколько бессонных ночей и длинных годов практически нищенского существования. Но все позади. Теперь есть свое дело, хороший постоянный доход, друзья, множество знакомых и некоторый авторитет, давшийся очень тяжело, но теперь существующий практически самостоятельно и приносящий определенные дивиденды. И, конечно, дочь. Умница и красавица.
Раньше было очень тяжело. Какие там подарки на день рожденья! Иногда кроме хлеба с сахаром и порадовать ее было не чем. И домой приходить было страшно. Страшно было смотреть в несчастное детское личико, блестевшее голодными глазками. Было, было, вспоминать не будем. Будем думать о предстоящей радости. Радости в этих карих огромных и умных глазах. Будем думать о том счастье и счастливом девчачьем визге, который обязательно раздастся, когда доча увидит свой подарок. Небольшой ярко-красный спортивный «опель», чем не подарок для красавицы студентки-первокурсницы престижного факультета федерального университета. Дорого, конечно. Придется немного поднапрячься пару месяцев, но разве это сравнится с прежней голодухой, которая была когда-то давно, еще на заре открытия ее риэлтерской фирмы. Но все это в прошлом, а в будущем – замужество дочери, внуки, а может быть, и она еще встретит свое женское счастье. Ведь не все мужики сволочи, есть же среди них и достойные личности.
Хорошо, Игорек позвонил, очень вовремя. Не забывает старых постоянных клиентов. Продал изумительно красивую брошь. Белое золото и мелкая россыпь небольших брильянтиков. Пробы, правда, нет, но Игорю верить можно, к тому же, взял очень недорого. Дочурка, конечно, такую громоздкую вещицу носить не станет, но как брелок на ключах подарочного автомобиля, будет смотреться просто изумительно. Брошка по форме очень напоминает эмблему на радиаторной решетке, практически тютелька в тютельку.
Она представила, как бросит ключи дочери, и брелок заискрится отблесками камней на ярком солнце, и улыбнулась. Захотелось еще раз взглянуть на эту прелесть. Держа одну руку на руле, она открыла лежащую на соседнем сиденье коробочку, взяла брошь и поднесла поближе к глазам. Камни действительно блеснули. Блеснули сильным, обжигающе-ярким светом. От неожиданности она вскрикнула. Резкая сильная боль в глазах, и тьма, тьма света. Она дернулась, бросила руль и, крича от нахлынувшего страха, принялась отдирать от ладони сияющую нестерпимым пламенем драгоценность, которая вдруг ожила и начала впиваться в кожу появившимися мелкими острыми коготками, наливаясь алым от выпитой крови.
Груженая цементом фура ударила и смяла выскочившую на встречную полосу легковушку, превратив ее в груду искореженного металла, скрыв в поднявшейся серой пыли, черную, ударившую в асфальт молнию.
Сидевшее в далеком подземелье существо вздрогнуло, поднялось со своего трона и подошло к висящему на стене щиту. Лапа легла на рельефный символ эмблемы.
– Господин, жертва принята. Мы можем войти.
Щит окрасился багровым и потеплел. Его услышали.
9
Небо бывает разным. Легким и высоким, отливающим лазурью и радостью. Тяжелым и низким, давя своим свинцовым оттенком и суровой серостью. Иногда оно иссиня-черное, великое и грозное, громыхает широкими раскатами и выстреливает в разные стороны сверкающей мощью. А еще по нему плывут облака. Маленькие, большие, красивые и странные. Они складываются в образы, превращаются в чудных зверей или сливаются во что-то еще более причудливое. Картины красивы и фантасмагоричны, величественны, просты и непостоянны.
Леший
«Жарко, дождик не помешал бы». В нос ударил запах жареного мяса, и предательски заурчало в животе. «Ох, кушать-то как хочется».
– Ну что там?
– Без изменений. Одни стоят, другие подходят.
– Много?
– Хватает.
– Подходи к костерку, птичка, наверное, готова.
– Сейчас, Ваньку только позову. Если пойдут, и так заметим.
Голоса были женскими. Один принадлежал Арлетте, а другой был незнакомым, но очень приятным. Алексей решил пока не показывать своего осознанного присутствия, а полежать в сторонке и послушать, хотя запах от готовящейся еды был нестерпимо вкусным и вызывал в оголодавшем организме практически физические мучения.
Незнакомый голос тихонько затянул «Черного ворона», и Леший увидел большую стаю мелких черных птичек, которые неторопливо кружили над его головой и головами его спутников. Раздался звук шагов, и еще один голос, на этот раз мужской, тихо, словно боясь кого-то потревожить, спросил:
– Как он?
– Так же. Лежит, в небо смотрит.
– Аля, он когда в себя придет?
– Не знаю. Когда Великие общаются с духами, это может длиться вечность.
Помолчали. Похоже, рассаживались вокруг костра.
– Великие могут себе это позволить, а мы как отсюда уходить будем? Аля, до твоего перехода далеко?
– Порядком.
– Давайте, ребята, разбирайте. Мясо готово. Кажется, неплохо получилось.
Раздались характерные чавкающие звуки, а затем мужик, явно с хорошо набитым ртом, очень громко произнес:
– Ничего, отобьемся. Я командира не брошу, а вы, девчата, уходите, как стемнеет.
– Ты, Ванечка, нам не хами. Нас сейчас тоже сложно «слабым полом» назвать. Как вспомню, что мы натворили, страшно становится. Так что кушай и помалкивай, пока Арлетта из тебя двух не сделала.
Разговор прервался. Пора было обозначать свое присутствие, не то грозила реальная опасность остаться без обеда. Он резко поднялся на ноги и подошел к затухающему костру, вокруг которого и расположился его бравый отряд: громила, Белоснежка и Арлетта.
– Привет, ребята. Поделитесь? А то живот так подвело, что кидает в разные стороны.
Реакция получилась странной. Громила, он же Ванечка, вскочил и замер по стойке «смирно», Белоснежка ойкнула и отскочила в сторону, а Арлетта быстро, но с царственной важностью опустилась на одно колено и склонила голову. Одна рука на колене, другая на воткнутом в землю мече, грозная и прекрасная воительница, не хватало только алого плаща за спиной.
Леший плюхнулся рядом с ней и потянулся за куском жаренного мяса, которое грудой лежало в перевернутом щите. Птичка явно была размером с хорошего кабанчика.
– Хватит придуриваться. Давайте садитесь, а то мясо остынет.
Картина практически не изменилась, только Белоснежка поднялась на ноги и замерла, прижавшись к своему напарнику. Смотрелось это несколько диковато. Грязные, в порванной одежде, но с преданными и немного испуганными глазами. Ему это напомнило звериную стаю, когда все ее члены ждут, пока насытится вожак, и не смеют его побеспокоить. Сравнение ему ужасно не понравилось, поэтому он бросил обратно в импровизированное блюдо аппетитный и сочный кусок, встал в полный рост и рыкнул, каким мог «командирским голосом».