Право на любовь

Никитина Анна

— Надо. Домашнее все лучше магазинного. Я то все время на пенсии сижу, а ты работаешь. Сама говоришь, новое начальство. Знаю я этих начальников. Вон двое за моей спиной стоят. Посмотри, — указывает на свёкра и брата моего погибшего мужчины. Этот тиран до пятого месяца беременности держал Аяну на работе. Изверг, — жалуется бабушка моей дочки.

— Мама, она сама хотела работать. Я что, буду запрещать? Я и так еле дождался пятого месяца, чтоб усадить её дома. — находится с ответочкой Артём, нежно обнимая Аяну.

Подумать только, каких-то пять лет назад я ревновала и заочно ненавидела Аяну, что она выйдет замуж за Ярослава. Что её отец так

лихо мог расправиться с жизнью моей бабушки. Ровно до той аварии, где отданный Ярославом шлем спас мне жизнь. А то, что выжила Яся на таком маленьком сроке — просто чудо. Врачи в один голос твердили, что у девочки сильный ангел-хранитель. И я даже знаю, кто её так оберегает. Её отец Ярослав. Пришла в себя я в больнице спустя два месяца. Состояние было крайне тяжелым. И я потеряла много крови. Поэтому находилась в коме, подключенная к миллиону каких-то проводочков, которые обеспечивали жизнь мне и малышке. Несмотря на то, что я была в коме, Яся росла, и когда я проснулась, то животик уже был замечен. Не таким большим, конечно, как нужно, но в моей ситуации это было радостью и счастьем. Бабушка настолько переживала о нас, что до последнего не говорила мне, что с Ярославом. Только когда я полностью восстановилась и врачи подтвердили, что моей жизни ничего не угрожает, я всё-таки уговорила мне рассказать, где он и что с ним? Почему меня не пускают к нему? Почему он сам не приходит? Или он в другой больнице? Это были мои ежедневные вопросы… Я ожидала всего, но только не известия о том, что через месяц после аварии его организм всё-таки не справился и он умер. Сказать, в каком я была шоке — не сказать ничего. Я пережила все двенадцать стадий, от горя до принятия. Я приняла, что его нет с нами, но не смирилась.

— Спасибо большое за заботу. Мы Вас очень любим. — обнимаю свою свекровь с чувством нежности и быстро моргаю, чтоб слезинкам не дать упасть.

— Бабушка, я к вам скоро приеду, — говорит дочка.

— Ну, тогда мы будем ждать, солнышко, — с улыбкой говорит моя свекровь.

— Ясь, садись в кресло. — помогаю дочке забраться в автокресло. Снимаю с неё куртку и ботиночки. Даю любимого зайца. С ним она с рождения. Забираю сумку с печеньками, влажными салфетками, водичкой и фруктами себе в салон. Остальное Артем укладывает в багажник.

— Как доедете, сразу позвони. — говорит мой несостоявшийся свекр.

— Конечно. Спасибо вам за все.

— В добрый час, дочка, — завершает Светлана Сергеевна.

— Мам, мы к тете Инне обратно в Питер? — спрашивает меня дочка.

— Да, моя хорошая. К тёте Инне.

Путь домой к моей единственной подруге, которая у меня осталась, лежит долгий. Из Москвы в Питер. Но я была благодарна ей за помощь, что три года назад, когда мне предложили эту работу, она нас с Ясей приютила у себя. У Яси даже своя комната есть. Работаем вместе в банке. Инна в отделе IT технологии, а я по работе с иностранными гостями. Садик Яси по пути к нашей работе. Обязанности по дому разделили поровну, как и коммуналку. За съем жилья моя подруга ничего не брала. Помогала возиться с мелкой. Она же крестная моей дочки. Это единственный родной человек, который остался из моей прежней жизни.

В Москве осталась как и хорошая часть жизни, так и плохая. Счастливое время было, когда узнала, что я смогу жить с хорошим сердцем, когда бабушка взяла под свое крыло, когда закончила школу на отлично, когда встретила на той дороге Ярослава, который подарил мне самое дорогое на свете — мою дочку. Который показал мне любовь другую, спасши мою жизнь… Когда обрела семью своего мужчины, как свою собственную…

Но и грустное, когда родители разбились с моим старшим братом Игнатом на машине. Предательство человека, которого считала любимым, что он женится на другой. Его громкая свадьба… И смерть Ярослава, настоящего любимого человека, который спас меня. И смерть бабушки, когда Ясе исполнился годик. Все они похоронены тут, в Москве…

Наверное, поэтому я сразу, не раздумывая, приняла решение о новой должности в Питере. Хотелось мрак оставить тут… Как лишь часть жизни… И вдохнуть светлого, пусть и в сером дождливом Питере… И не знаю, то ли я так настроила себя, то ли действительно так оно и есть, но тут дышится легко, и я даже чаще улыбаюсь, чем в Москве…

— Приехалиии! — встречает нас счастливым возгласом Инна, подбрасывая Яську к потолку.

— И тебе привет, кума. По-моему, по ней ты скучала больше, чем по мне. — с прищуром всматриваюсь в неё.

— Ой, да ладно тебе. Мне кажется, я вас вечность не видела, — щебечет она, попутно раздевая мелочь. Хотя ей уже пять лет, но для нас она наша малышка.

— Нас не было всего две недели.

— Это для тебя «всего лишь», а для меня знаешь, как много. Соскучилась. Некому кричать по дому и разбрасывать игрушки, тырить конфеты и заплетать мне косички. Да, Ясь?! — подмигивает эта озорница малышке.

— Мам, я пойду к Питеру. Соскучилась, — говорит моя малышка, убегая в комнату.

— Яся, сначала руки помой, потом кота трогай, — кричу дочке.

— Ты уезжала, кажется, с одной сумкой. А приехала с тремя? Как у тебя это получается? — говорит подруга.

— Как обычно, свекры накупили всего мне и Яське. И, конечно, не обошлось и без вкусняшек. — подбираю сумки и иду на кухню. Инна проделывает то же самое.

Первым делом мою руки.

— Так и что у нас тут вкусненького? — доставая из сумки судочек, с довольным видом улыбается подруга.

— Холодец… Блинчики… Курочка… Котлетки… Так, сыр, колбаска… Рыбка…

— Рин, а у них случайно внебрачного сына нет?! Я бы не отказалась стать их невесткой… — шутит Инна.

— Нет… Ну, как вариант, ты можешь подождать, когда вырастут дети Артема… — шучу я и отписываюсь моей свекрови, что дома.

— Не, я тогда уже буду старой и некрасивой… Эээх, жаль… Ну что, уложим сегодня Ясю, посидим за бокальчиком красного? А то соскучилась… Три дня в семидесяти квадратах. Одной, знаешь ли, как-то грустно и одиноко. Стены так и давят, — обнимает меня подруга.

— Посидим. Я тоже соскучилась, Инусь.

Весь вечер Яся проводила с Инной. Я же разложила продукты по полочкам в холодильнике. Винишко, отданное свекрами, спрятала от Яськи наверх, в шкаф. Занялась стиркой вещей и приготовлением на завтрашний день.

— Уложила? — спрашивает подруга, снимая с подставки над островком два фужера для вина.

— Даже сказку до конца не дослушала. На середине уже вырубилась, — говорю подруге, доставая то самое вино свекров.

— О, у нас что-то новенькое, — кивает Инна в сторону бутылки.

— Да, это какой-то новый сорт свёкр вывел. Он же полностью отошел от дел. Артём, как я поняла, хорошо справляется с компанией. Так что Владислав Войтковский теперь занимается виноделием. Как говорится, осваивает новую профессию. Как говорит сам свёкр: «Человек живет, пока совершенствуется. Узнает что-то новое, обучается, значит, он живет. Как только движение прекращается, значит, ты мертв.»