Право на месть
Шрифт:
Лешинов шагнул вперед, ногой сбросил с нее плед. Женщина была совершенно голая. Руки ее сковала короткая цепь, петлей обвившая батарею.
Лешинов смотрел на нее сверху, засунув руки глубоко в карманы плаща.
Женщина почуяла недоброе.
– Нет,– проговорила она и попыталась отползти, насколько позволяла цепь.
Ее спутанные волосы наполовину закрыли лицо. Лешинов разомкнул тонкие губы:
– Ты предала нас, правда?
– Нет,– чуть слышно прошептала женщина. Зрачки ее расширились. Она свернулась клубком, подтянув колени к груди.
– Не лги мне,– мягко, ласково произнес Лешинов.– Ты знаешь: я вижу правду.
– Нет… Да… Да!
Галя потянулась, пытаясь коснуться ноги Лешинова, но тот отступил, и рука женщины схватила пустоту.
– Святой отец! – проговорила она в полном отчаянии.– Я звала вас! Я так звала! Он такой страшный, такой страшный! Я не могла, не могла…
– Ты предала нас,– так же негромко произнес Лешинов.– Ты предала Бога. Ты раскаиваешься?
– Да-да-да! – быстро, в исступлении выкрикнула Галя.– Я раскаиваюсь, раскаиваюсь! Прости меня. Господи! Прости меня, святой отец!
– Раскаиваешься… – задумчиво произнес Лешинов.– Это хорошо, что ты раскаиваешься. А его мы накажем…
Лешинов задумчиво глядел на нагую женщину, и у той появился проблеск надежды. Она даже дышать перестала.
– Накажем,– Лешинов размышлял вслух.– Но не станем убивать. Мы приведем его к смирению. Он согрешил в неведении, и мы наставим его на истинный путь. Путь раскаяния. И простим его. И примем…
Лешинов замолк. Никто из присутствующих не смел нарушить тишину.
– Роберт,– позвал «протоиерей».
Брюнет (он стоял в дверях комнаты) шагнул вперед.
– Выйдем, сын мой,– произнес Лешинов. Вдвоем они удалились на кухню.
– Мы пошлем ему испытание,– сказал «святой отец».– Настоящее испытание, чтобы он умалился, стал ничем.
– Сначала надо его поймать, святой отец,– напомнил брюнет.– У меня есть идея. Мы… Лешинов качнул головой: помолчи.
– Мы не будем его ловить,– возразил «протоиерей».– Его поймает милиция. И посадит в тюрьму. Мы знаем, как тюрьма меняет человека…
Галя с трепетом ожидала решения своей судьбы. Теперь она не понимала, как могла бояться Ласковина больше всего на свете. Лешинов был страшнее, намного страшнее. Но он же обещал простить ее…
– Мы посадим его в тюрьму, и наша согрешившая дочь поможет нам. Станет его жертвой. Она – сестра. И должна потрудиться на благо церкви.
– Похищение? – спросил Роберт.– Отлично. Конечно, доказать будет не просто, но…
– Ты еще не достиг мудрости,– прервал его Лешинов.– А потому слушай, что я тебе говорю!
Через несколько минут они вернулись в комнату.
– Пойдемте,– кивнул Лешинов двум своим спутникам.
– Святой отец! – вскрикнула Галя.– Вы ведь не оставите меня? Не оставите?
– Нет, дочь моя,– ласково ответил Лешинов.– Не оставим. Роберт о тебе позаботится.
Секунду Галя смотрела на Лешинова, не понимая… Потом перевела взгляд на темноволосого… и закричала.
Роберт, усмехнувшись, расчетливо ударил ее ногой в живот.
Крик оборвался.
Смычок на жестокость своего собрата никак не отреагировал, но второй спутник отца Константина невольно сделал движение в сторону женщины. Однако, оглянувшись на «протоиерея», остановился.
– Это – для Бога,– сказал «святой отец».– Будь с ней добрее, Роберт. Она – твоя сестра.
И вышел в коридор.
Спустя несколько минут они покинули подъезд и направились к микроавтобусу.
Внутри «рафика» сидели еще трое: «квадратный», водитель и Гужма. Последний дремал, но когда хлопнула дверца – проснулся.
– Не было, что ли, Галки? – спросил Кеша.– А, батя? А Боб где?
– Сейчас придет,– ответил Лешинов.– Поспи пока.
– Ну что, ведьмочка-сучка, помнишь, как меня пугала? – процедил брюнет.– А я ведь о тебе же заботился!
Галя глядела на него с пола затравленно, один глаз – щелочка в синем кровоподтеке, второй – блестит от слез.
– Для начала заткнем тебе паршивый ротик,– проговорил Роберт.
Придавив женщину коленом к полу, он запихнул ей в рот первую попавшуюся тряпку.
Галя задергалась, попыталась его оттолкнуть. Брюнет ударил ее кулаком по распухшей скуле.
– Тихо, крошка! – ухмыльнулся он.– Хозяин велел быть с тобой поласковей, помнишь? Так я буду ласковый, поняла?
Он расстегнул брюки.
– Приласкаю тебя напоследок, ведьмочка! – пробормотал он, нашаривая сбоку диванную подушку.– Только рожа у тебя теперь такая страшная, надо прикрыть, слышь, а трусов у тебя нету. Надо прикрыть, а то мне и до завтра не кончить, блядь, сучка, мандавошка гребаная…
Он прижал подушку к лицу женщины, навалился сверху…
Галя дергалась под ним с минуту, потом застучала ногами…
Еще через пару минут ее мучитель поднялся, застегнул брюки, осмотрелся, вспоминая, к чему мог притронуться. Затем протер все, где могли остаться его отпечатки пальцев. Никаких следов, кроме как от самого хозяина квартиры. Уходя, захлопнул дверь. Мусора, если надо, и замок сломают.
– Что так долго? – спросил Лешинов, когда Роберт влез в микроавтобус.
– Отпечатки убирал,– пояснил убийца.– Нужное дело.
– Да,– согласился «протоиерей». Сам он, пока был наверху, ни разу не вынул рук из карманов.
– Теперь можно и ментам звонить,– сказал брюнет.
Лешинов покачал головой:
– Завтра. Пусть тело остынет.
«Рафик» завелся и поскакал по раздолбанному асфальту.
Наташа проснулась оттого, что кто-то тронул ее руку.
– Андрей?