Право на месть
Шрифт:
Приподнятое настроение Ласковина, вызванное мощной поддержкой, понемногу рассеивалось. Он нащупал в кармане куртки Корветов ствол.
Два пистолета, кинжал и три десятка настоящих бойцов за спиной. Если этого не хватит, тогда только атомная бомба.
Сбоку возник Саэтдинов.
– Ямэн, мужики. Ласка, на пару слов. Ко мне в машину, ладно?
– Пошли.
Что-то интонация у капитана какая-то не та. Может, связываться не хочет? Но тогда зачем пришел?
Сели в машину. Взгляд особоуполномоченного Ласковину понравился еще меньше интонации.
– Времени мало,– сказал Саэтдинов.– Поэтому сразу к делу. Ты в курсе, что на тебя всесоюзный розыск объявлен?
– Нет,– осторожно ответил Ласковин.– Но предположить могу. Я за последние полгода столько всего натворил, что меня по нашим законам с ходу сажать надо.
Ростик хоть и мент, но старый кореш. Влет вязать не станет. Да и не сможет, пожалуй.
– Это я тебе как другу,– сказал Андрей.– А тех, с кем я разбирался, вообще из зоны выпускать нельзя.
– Вот это не тебе судить,– сухо ответил Саэтдинов.
– Возможно. Зато можно списать на бандитские разборки. У меня, Ростик, теперь даже кличка есть, как у заправского бандюгана. Спортсмен.
– Ни хрена себе! – изумление вытеснило все прочие чувства.– Так это ты, значит? Что ж, слыхал. То-то ты две пушки на себе таскаешь.
– Заметил?
– Слепой не заметит. Значит, ты – Спортсмен… Крепко. О тебе прямо легенды ходят, даже завидую, старик!
– А арестовывать не будешь? – усмехнулся Ласковин.
– А ты мне ничего не говорил.
– За что же меня ищут? – спросил Андрей.– За Крепленого?
– Если бы! Не Спортсмена ищут, а Ласковина Андрея Александровича. И инкриминируют тебе убийство при отягчающих, садизм, изнасилование… короче, целый букет.
– Ни хрена себе!
Теперь пришло время изумляться Ласковину.
– И давно ищут? – спросил он.– Я ж, вроде, не прячусь.
– То-то и оно, что недавно. С сегодняшнего утра. Квартира на проспекте Блюхера твоя?
– Да.
– Там обнаружен труп женщины. Избитой, изнасилованной и задушенной.
Андрей постарался, чтобы на лице его не отразилось ничего лишнего.
– Я ее не убивал,– сказал Андрей.– И не насиловал.
– Но домой к себе ты ее привез?
– Я,– признался Ласковин.
– Может, случайно, заигрались, а ты не заметил?
– Я что, похож на садиста?
– Могу тебе сказать как профессионал: половина садистов не похожи на садистов.
– Но меня-то ты знаешь!
– Знаю,– кивнул Саэтдинов.– Поэтому и толкую с тобой. Совет: бабу эту ты к себе не привозил и никаких трахов в цепях с ней не устраивал.
– Я и не устраивал,– хмуро сказал Ласковин.
Вот не было печали! Мало ему Лешинова и остального!
– Тебя подставляют,– сказал Саэтдинов.– И подставляют грамотно. Звонок доброжелателя: в квартире такой-то за стенкой кричит женщина. Причем, как выяснилось, соседи ни криков не слышали, ни, естественно, звонков в милицию не делали. Но дело похабное. Ты теперь – маньяк. И на тебя спокойно можно еще десять дел списать.
– Я ее не убивал,– напомнил Ласковин.
– Мне можешь не говорить. Что я, не знаю, как на тебя бабы вешаются? Но ты, старик, столько хвостов прижал, что сам черт не разберет, кто тебе эту срань лепит.
– Может, ты это дело себе возьмешь? – с надеждой спросил Ласковин.
– Не могу, не мой профиль. Разве что шепну кому надо, чтобы по-дешевому тебя не давили. Но херово будет, это наверняка. Ищи крутого адвоката.
– Мне бы, Ростик, сегодняшний день пережить,– вздохнул Андрей.
– Что, эти, кого мы урезонивать идем, так опасны?
– Лешинов опасен. Если бы он парнишку моего не захватил, я бы, может, и не рискнул змею в норе душить. И вообще их там – до жопы. Сам не знаю сколько. Иначе бы и не стал вас заряжать. У тебя, кстати, неприятностей не будет, если начальство узнает? Ты же человек государственный.
– Начальство не узнает,– усмехнулся Саэтдинов.– Не в первый раз. Ты только из этого,– похлопал по ласковинской кобуре,– не очень-то пали.
– Как получится. Потому и сказал, что сам Лешиновым займусь. Кроме меня, его никто не сделает. Некому.
– Ладно хвастать. Так уж и никто? Ни Ширяй, ни Крупа, ни Стужин?
– Никто,– Андрей покачал головой.– Поверишь или нет, но он – колдун. Натуральный.
– Хрена ж себе! Ты знаешь, поверю. Хоть башка не принимает, но пару раз уже сталкивался и… реально работают, как Слава Зимородинский говорит. Кстати, почему он-то не пришел?
– Не смог,– покривил душой Ласковин. Говорить о своем сэнсэе, что он трус? Нет, увольте!
– Может, и прав Стужа: Глеб Стежень не лишний был бы. Раз тоже экстрасенс.
– Глеб и как боец – первый класс,– сказал Ласковин.– Но ведь нет его. Есть и против лома приемчики, сам знаешь. Я справлюсь, Ростик. А не справлюсь, тогда… плохо.
– Ладно, сексуальный маньяк.– Саэтдинов подмигнул.– Не робей, подмогнем.
– Спасибо. Пошли, что ли?
– Пошли. Я тебе все сказал.
– Шиляй,– произнес Андрей, когда они вышли на площадь.– Я иду. Вопросы есть?
– Никаких. Входим через пять минут и давим квалификацией передовую молодежь. Главного оставляем для тебя. Не перепутаем?
– Вряд ли.
– Тогда я пошел. Митяй, пригляди за моей спиной. Чтоб не повис никто. А то вдруг раньше времени признают.
– Я пригляжу,– сказал Саэтдинов.– Мне привычней.– И вполголоса: – Удачи, Спортсмен!
Ударила Наташа скорее от неожиданности, чем по умыслу. Не зря все-таки Ласковин с ней работал. Действия на уровне рефлексов тела.
Резкий удар назад локтем правой руки – схвативший ее крякнул, но хватки не ослабил – и второй, снизу вверх, пяткой в пах.