Право на поединок
Шрифт:
– Тихо, глупый, – шепнул он ему на ухо. – Никому мы тебя не отдадим.
– За борт! За борт!!! – звучало со всех сторон. Если бы не качка, угрозу давно бы привели в исполнение. Но «косатку» так кренило и швыряло, что добраться до обречённого оказалось непросто.
Волкодав покосился на хозяина корабля. Астамер в общем сумасшествии участия не принимал. Но и останавливать расправу явно не собирался. Вдруг она и в самом деле поможет…
– Эй, сегваны!… – звонко и насмешливо выкрикнул Эврих. – Как там звали того древнего кунса, что не хотел умирать от старости и купался в детской крови? Не Астамером?…
И расхохотался. Бесстрашно, оскорбительно и нахально. Точно таким Волкодав когда-то увидел его на помосте, сооружённом для проповедников Близнецов. Венн и аррант одновременно поняли,
За спиной Волкодава Эврих нагнулся и выудил из-под скамьи все три котомки. Послушные узлы, удерживавшие пожитки на месте, развязались в один миг.
– Ты как хочешь, малыш, а мне тут, с этими, надоело, – услышал Волкодав задорный голос арранта. – Ну, давай руку, вот так! Раз, два, три…
Венн улучил мгновение обернуться и увидел, как они прыгнули. Он не помнил, чтобы Йарра говорил им, умеет ли плавать. Может, и не умеет… Ладно, Эврих пловец каких поискать, да и сумки с книгами, наглухо закупоренные от сырости… Хотя нет! Парень вырос в Озёрном Краю, а стало быть, с младенчества не вылезал из воды…
Оставалось только дать им время отплыть подальше от корабля, чтобы озверевшие сегваны не дотянулись баграми или веслом. Ну добро: чему хорошему, а искусству отвлекать на себя как можно больше врагов Волкодава не надо было учить. Он просто пошёл вдоль борта, изредка поглядывая на быстро придвигавшегося Всадника и расшвыривая всех, кто пробовал нападать. Сонморовым молодцам, приходившим выкуривать венна из «Зубатки», точно так же не удавалось ни схватить его, ни ударить.
Забытые вёсла вываливались из гребных люков наружу и плавали рядом с кораблём, ударяясь в борта. Исполинская зыбь временами вздымала обречённую «косатку» на такую высоту, что лодья оказывалась едва не вровень с лицом Всадника, и тогда казалось, будто простёртая длань вот-вот коснётся её и выхватит из воды, как лёгкую щепку, чтобы тотчас зашвырнуть в кромешное небытие по ту сторону смерти… Потом корабль падал в пропасть между двумя чёрными стенами, и Всадник представал уже сущей горой, парившей под облаками и готовой обратить в прах и лодью, и всё живое на ней…
Эврих что-то кричал Волкодаву и махал рукой из воды. Тот не мог разобрать слов, да не особенно и пытался. Он всё выгадывал удобный момент, когда корабельщики уже точно не смогут настичь Эвриха и мальчишку, даже если все дружно сядут грести, зато у него, Волкодава, ещё будет возможность доплыть к друзьям, чтобы встретить уготованную судьбу хотя бы не порознь. Он доподлинно знал: когда роковая волна шарахнет его об отвесные камни и переломает все кости, он откроет глаза на пустынной галечной осыпи, простирающейся высоко, высоко вверх. Волкодаву уже несколько раз доводилось ощущать её под ногами, когда лекари сомневались, будет ли жить. Если присмотреться, внизу станет виден земной мир, покинутый его отлетевшей душой. А наверху призывно зазеленеют святые луга Острова Жизни, и он попробует взобраться туда по осыпи, уходящей из-под пяток, как эта палуба, на каждом шагу. И любой булыжник, на который случится ступить, будет поступком, добрым или дурным. Посмертная дорога, предстающая из мира живых Звёздным Мостом, протянутым через всё небо. И если прегрешения прожитой жизни не слишком отяготят, не заставят свалиться в холод и мрак Исподнего Мира…
Волкодав взлетел на борт одним звериным прыжком, прямо из срединного прохода между скамьями. Расчёт был верен: корабль как раз валило на противоположную сторону, так что Левзика и остальных, устремившихся вдогон, швырнуло назад. Венн же сделал ещё целый шаг по обнажившимся бортовым доскам, оттолкнулся и далеко улетел в тёмную воду. После гребли и драки она вначале показалась ему не слишком холодной.
Он не стал тратить время, оглядываясь на «косатку», и сразу поплыл туда, где в последний раз видел исчезавшую за гребнем голову Эвриха. Волкодав плыл что было мочи, поскольку чёрная громада Всадника высилась уже в какой-то полуверсте, и течение как будто всё ускоряло свой бег. Венн, впрочем, не сомневался, что успеет. А уж в том, что выплывет прямо на Эвриха, – и подавно. Даже если бы ночное зрение вдруг изменило ему, Мыш, с криками вившийся над головой, обязательно указал бы верное направление. На счастье маленького летуна, ветра по-прежнему не было.
Волкодав добрался к Эвриху с Йаррой и, отплёвываясь, схватился за плававшие котомки. Он чувствовал ногами и телом холодные струи течения, и они казались ему живыми упругими щупальцами, оплетающими… тянущими…
– Нет, ты только посмотри на этот прибой! – как ни в чём не бывало сказал ему Эврих. И сокрушённо вздохнул: – Вот такова доля учёного! Ну почему Боги Небесной Горы всё интересное и неповторимое посылают под самый конец, предварительно лишив возможности запечатлеть увиденное для потомков?…
За спиной Всадника бесшумно полыхнула очередная зарница, и Волкодав посмотрел на прибой. Ничего особенного он в нём не нашёл. Волны и волны, с грохотом дробящиеся о неприступные скалы. А вот на «косатке» хотя и запоздало, но всё-таки вспомнили о достоинстве: разобрали уцелевшие вёсла и, кажется, добавили к ним запасные. Рёв бурунов постепенно заглушал все прочие звуки, но ещё можно было разобрать, как командовал Астамер. Он больше не пытался спорить с течением. Наоборот, развернул корабль и попытался увернуться от прямого столкновения с утёсом. Волкодав прислушался к грому, исходившему из-под копыт Всадника. В голосе прибоя звучала безжалостная насмешка. Море и камень вершили Свою Всевышнюю Волю. От ничтожных смертных тут ровным счётом ничего не зависело.
– Ну и чего добился!… – прокричал Эврих. Теперь, чтобы быть услышанными, им приходилось кричать в ухо друг другу. – Подумаешь, разобьёт сначала нас, а его потом, и вся-то корысть!…
Волкодав невольно позавидовал весёлому бесстрашию арранта. В немереной глубине под ногами опять зарождался и рос всё тот же чудовищный стон, только теперь он воспринимался не одним слухом – всем телом. Словно внемля призыву, троих пловцов начала подхватывать и нести к облакам очередная волна, и Волкодав как-то сразу понял, что эта волна – особенная. ПОСЛЕДНЯЯ. Сумеют ли Ниилит и Тилорн почувствовать их гибель? Или звёздный странник будет тщетно ожидать возвращения друзей и лишь много времени спустя, когда выйдут уже все мыслимые сроки, догадается, что некого больше ждать?…
Мыш, пытавшийся сесть на мокрую голову хозяина, взвился и с жалобным писком ушёл вверх. Венн смутно понадеялся, что маленький всеядный зверёк, уж верно, отыщет себе пропитание на островах. Ещё он подумал, что девочке из рода Пятнистых Оленей, наверное, нынче приснится большая собака, тонущая в воде…
– Отец!… – раздался тонкий крик Йарры. – Отец!…
Сообразить, что имел в виду мальчик, Волкодав не успел. Гребень догнал их и неудержимо повлёк, набирая скорость, истончаясь, вырастая отвесной стеной. Всадник летел прямо к ним, нависая над головами барахтавшихся людей. Ещё какие-то считанные сажени и… Гребень волны оделся косматой пеной и начал рушиться вниз. Волкодав почувствовал, как его отрывает от Эвриха и Йарры, и вцепился в обоих, пустив в ход всю свою силу. Их бешено закрутило, он потерял всякое ощущение верха и низа, клубящийся поток перемешал воду и пену в сплошное горько-солёное нечто, которое смяло Волкодава в лепёшку, ослепило и оглушило его, выдавило из лёгких последние крохи воздуха и неодолимо швырнуло вперёд… полуживого, судорожно сжавшегося в ожидании удара о камни…