Право на шанс
Шрифт:
– Даже не слышу, – отрезал Медвежонок. – Как и она, – второй тычок был более слабым, – не слышит… Не слышала Герка. Но…
Закончить ему не дали.
– Я встречалась с настоящим демоном лицом к лицу! Просто поверь на слово, маленький пушистый Ферн не имеет к этим тварям никакого отношения!
– Но…
– Ты сомневаешься в искренности моей сестры? – холодно осведомилась колдунья. – Не советую этого делать, – ее спокойный голос был невероятно убедительным, я и сама едва не решила, будто моя мелюзга льстит себе, называясь демоном.
– Но…
Я незаметно
– И не пытайся оболгать нашего малыша перед людьми! – я подчеркнула последние два слова. – Не наговаривай, понял? Домовые очень нежные существа, легко обижаются… Пеняй на себя! – Толчок, не смягченный одеялом, донес мою мысль быстрее, чем болтовня. – И вообще, Барсуки хрен знает где, а ты пытаешься доказать, будто твоего демона развеял твой же отец? Бред!
– Не бред, – тихо произнесла Мела. – Хозяин может сделать это на любом расстоянии. Герк наверняка ожидал подобного исхода.
– Потому что сидел в лошади, а не возле меня, как я считал? – печально уточнил Артан. – Думаешь, мое присутствие в Барсуках было настолько обременительным? Ха-ха…
Она отрицательно качнула головой.
– Нет. Опасным было само существование демона. Этого определенного демона… Барон вряд ли знал, чем чревато его уничтожение, и просто решил сделать тебя свободным.
– Но почему сейчас? Думаешь, чистильщик спешил к нам? Он не успел бы туда добраться, правда?!
Колдунья промолчала. Мы все знали, что успел бы. Мы даже знали, когда он это сделал.
Барон Ирресский вряд ли развеял демона посреди ночи из-за блажи. В Барсуках что-то произошло.
Разговор утих сам собой. Слова были излишни. Я отвернулась к стенке, укуталась теплым одеялом. Вроде бы задремала… И вновь очутилась в прошлом.
***
Необычная карета, с шумом ворвавшаяся во двор, сразу привлекла мое внимание. Султаны из красных перьев на головах лошадей означали, что приехал некто, пребывавший на государственной службе в качестве сыскаря либо же палача. Ищейка в первом случае, чистильщик, как называли подобных людей за глаза, – во втором. В Тавенне их было всего двое, причем один царствовал на Площади Казней в пригороде, а другой прославился как не гнушавшийся ничем охотник за головами.
– Принесла же нелегкая, – сообщила я оконной раме и прильнула носом к стеклу. – Кому-то скоро не поздоровится.
Дверка с мерзким гербом распахнулась, выпуская высокого нескладного мужчину в алом камзоле. Его голову венчала широкополая шляпа, украшенная черными перьями, и ему пришлось придержать ее рукой, пока он глазел на окна второго этажа.
Прямо на меня.
Я отшатнулась, споткнулась о складку ковра и упала на пол, пребольно ударившись локтем о низкий столик у кровати. Он пришел за мной, это не вызывало сомнений. Вот так просто, среди белого дня, на глазах слуг и охраны, он поднимется к моей комнате и отопрет дверь. Сколько удастся продержаться? Я больше не питала иллюзий и понимала: счет идет на мгновенья.
Взгляд из-за занавески показал, что чистильщику пришлась по душе уродливая карликовая собачка какой-то дамы. Как долго он будет умиленно сюсюкать? Как долго женщина выдержит его навязчивые комплименты?!
Я лихорадочно соображала, как лучше распорядиться временем.
Для начала – одежда. Основная ее часть осталась в гардеробной, однако я прекрасно знала, что ни одно из моих ярких кружевных платьев не позволит далеко убежать. Слишком приметные они были, слишком мои…
Обкорнать лишние оборки с того, что наличествовало здесь, я успела давно, еще когда планировала оглушить старую служанку и с боем прорываться сквозь охрану. Но вот цвет… Розовый, лиловый, желтый, светло-зеленый – даже регулярное протирание пыли этими нарядами с целью их состарить не помогало замаскировать дорогие ткани.
Взгляд наткнулся на некогда уроненную на пол, да так и не поднятую чернильницу, в которой виднелись засохшие чернила. Полусладкая бурда, выдаваемая служанкой за компот из сухофруктов, стала отличным растворителем. О том, что времени на сушку одежды нет, я не думала.
Эх, риск того стоил! Ткань впитала всю жидкость до последней капли и казалась лишь слегка влажной. Оставляя на коже светло-синие разводы, я натянула перекрашенное платье и осторожно приоткрыла занавеску.
Чистильщик уже ушел со двора.
Пальцы дрожали, кода я пыталась втиснуть непослушный ключ, оставленный добросердечным стражником, в замочную скважину. Не получалось. Я искусала губы, не понимая, почему он не подходит, пока не догадалась: с той стороны торчит другой ключ.
Это было ужасно. Я ревела, сидя на полу у двери, не в силах ничего сделать. Призрачная надежда угасла, и мне не оставалось ничего, кроме как ждать. Тяжелые шаги то и дело слышались в коридоре, и лишь несколько раз впав в полное отчаяние, я сообразила: это стучит мое сердце.
Почему так долго? Ожидание изматывало…
Клацанье замка у самого уха прозвучало как гром. Я непроизвольно подняла голову и увидела ошарашенное лицо палача, взиравшего на меня с нескрываемым удивлением.
Дверь, у которой сейчас не было охраны, начала закрываться. От спасительного коридора меня отгораживали лишь ноги господина в алом камзоле, но он этого еще не понял.
Будучи непоседливым подростком, я часто наблюдала за тренировками стражников на заднем дворе, больше оценивая их внешность, чем боевые навыки. Но одно мне запомнилось навсегда: нанесший первый удар получает серьезное преимущество.
Обхватить руками колени чистильщика и дернуть на себя оказалось проще, чем я думала. Он покачнулся, вцепился пальцами в дверной косяк, однако чернила и слезы, которые я размазала по всей двери, сделали свое дело. С приглушенным стуком его затылок встретился с дверной ручкой. Дверь сразу же отошла в сторону, а мужчина рухнул на мягкий ковер коридора и на мгновение затих.
– Чтоб тебя! – Я впечатала ненужный теперь ключ ему в живот (вроде бы в живот), и ринулась вперед.
Если бы палач по-честному отключился и не попытался меня остановить, слепо размахивая руками, я бы не прошлась острыми каблуками (другой обуви у княжны-подменыша попросту не было) по его лицу и не разодрала бы ему верхнюю губу.