Право на шанс
Шрифт:
Женщина, почти висевшая на руке сестры, меня пожалела? Стало стыдно, и я попыталась идти более ровно. Увы, сонное настроение этому не способствовало.
– Очнись, корова, – шепотом вторил моим мыслям демон. – Тебя не отличить от той дохлятины, что тащит повозку. Того и гляди, Медвежонок прибежит миловаться.
Я захихикала, невероятным усилием воли подняла голову и начала переставлять ноги в соответствии с моими представлениями о походке абсолютно здорового и счастливого человека.
– А тетка, похоже, окончательно тронулась, – прокомментировал происходящее аристократишка. – Эй, болезная, лезь в повозку, я и слова
У меня возник огромнейший соблазн действительно забраться с ногами на широкое сиденье и спать, сколько душе будет угодно. Две бессонные ночи, как ни крути, испытание то еще. Неудивительно, что баронское отродье всполошилось – рухни я посреди дороги, затаскивать меня внутрь пришлось бы ему.
К сожалению, лишний груз только затормозил бы путь. Ничего, мне приходилось терпеть неудобства, даже близко не стоявшие к нынешним.
Чтобы отогнать сон, я принялась вспоминать и упорядочивать то, чему Ферн учил меня до самого утра. Уж демон-то не жалел моего здоровья! Знал, мелюзга: я гораздо выносливее, чем благородные неженки.
Дорога бежала вперед, то скрываясь за поворотом, то простираясь гладким полотном на несколько верст. Сейчас по обе ее стороны тянулся молодой лес, высаженный после ужасного пожара тридцатилетней давности. Тогда были стерты с лица земли больше сотни деревушек Подлесья и Прилесья, несколько городков вроде Барсуков и стольная Лива.
Виновником катастрофы считался Черный Дракон, сгинувший в Осинке, но на этот счет демон имел собственное мнение, и оно резко отличалось от принятого в обществе. Ферн опирался на то, что близлежащие к Лесу территории рьяно поддерживали молодого короля Треннана, известного своей нелюбовью ко всеми обожаемому Белому Дракону. Впрочем, я особо не вникала в политические дрязги.
Демон объявил, будто расстояние до Тавенны – ничто по сравнению с расстоянием до великого Рена и Драконьего Логова. Для меня, всю жизнь мнившую Тавенну чуть ли не центром земли, это было слишком. Почему-то главные трудности моих прежних планов основывались на возвращении в родной город… Теперь же я неожиданно поняла, что владения князя – всего лишь один из пунктов предстоящего безумия, причем кто знает, не окажется ли он самым простым и безобидным.
Треннан стал королем незадолго до того, как Барр прошелся огненной метлой по просторам Ровени и Подлесья, выжег несколько переполненных по зиме трактов Прилесья и подобрался к самой Тавенне, где встретил погибель в лице Сойла.
Из-за того, что правитель не захотел восстанавливать разрушенную Ливу, а перенес столицу в никому не известный Рен, среди народа он именовался не иначе как «безумным». У него имелось несколько жен, бесчисленное количество наложниц и больше десятка признанных детей. К чему мне эти сведения, я не представляла, но, сказать по правде, слушать о королевской семье было интереснее, чем повторять за демоном названия соседних стран и запоминать их местоположение, основные черты, значение для Рении.
Наше королевство считалось одним из самых молодых в этой части континента. Далекий предок нынешнего короля собрал его буквально из ничего около пяти сотен лет назад. Тогда Тавенна была могучим независимым княжеством, а Лива – процветающим городом-государством. Магия же изменила расстановку сил.
Колдовство стоило невероятно дорого, и дело заключалось отнюдь не в запросах магов. Я наконец-то поняла, почему Мела перебивалась мелкими подработками вроде написания писем, копирования документов и составления любовных виршей для купеческих сынков.
Чтобы создавать заклинания, требовались немалые средства на необходимые ингредиенты, основной из которых – серебряная пыль. Тем, кто состоял в гильдии, не было нужды беспокоиться о материалах – они получали их вместе с заданиями. Стоимость расходов вычиталась из будущего заработка, но не превышала определенный порог. Недостаток же гильдий заключался в том, что они не предоставляли выбора и ожидали полной отдачи, чего сестры себе позволить, естественно, не могли.
Предприимчивый пращур Треннана сделал ставку на магию и не прогадал. С тех пор любой, кто выявлял желание (и дар, куда уж без него) посвятить жизнь колдовству, мог рассчитывать на теплый прием в Академии магии. Другое дело, не каждому удавалось ее закончить.
Мела польстилась на возможность бесплатной учебы с романтическим ореолом опасных приключений. В Рен она отправлялась восторженной девчушкой, ожидающей чудес на каждом шагу. В Барсуки возвратилась разочарованная во всем девушка, вполне разобравшаяся в жизни, чтобы не строить напрасных иллюзий, но достаточно молодая, чтобы сохранить веру в свои силы. Пожалуй, это было единственным, что нас объединяло, хотя иногда казалось, ее недоверие к людям даже сильнее моего.
Я недовольно потрясла головой, отгоняя ненужные мысли. Почему-то все снова сводилось к колдунье, а ведь стоило обновить в памяти более полезные вещи, почерпнутые из ночного монолога демона. К утру он вроде перешел на религию… Точно, Ферн говорил о том, что в обществе принято во всех бедах обвинять Разрушителя и его порождения, имя же Создателя должно прочно закрепиться в моей речи, если я не хочу прослыть затурканной деревенщиной, верящей в бесов. И вроде как нужно достать ожерелье из круглых деревянных бусин… Или наоборот – избегать подобных украшений?
– Проснись, овца! – пронзительный вопль демона выдернул меня из полудремотного состояния. – Отойди!
Я оторопело заморгала, не понимая, с какого перепугу он надумал кричать. Ну, летит навстречу богатая карета, запряженная лоснящимися лошадьми, и что с того? Пусть я маячу прямо перед ней, убежать успею, не старая. Или кучер свернет в сторону – вряд ли ему придется по душе идея переехать человека и запачкать сверкавшие даже без солнца колеса.
«Не дури, мелюзга», – хотелось одернуть друга, однако слова неожиданно застряли в горле.
Я уже видела эти выбеленные гривы вороных скакунов и ярко-алые султаны на их головах, слышала перезвон серебряных подвесок на сбруе, навеки запомнила герб, вышитый на длинных попонах и нарисованный на дверках. Змея, обвившая череп, словно усмехалась из прошлого.
Только один человек мог гордиться подобным украшением.
Зарлат, тавеннский чистильщик, наконец-то пришел за мной.
– Оглохла, голытьба?! – к ору демона присоединился баронский сынок. – Прочь!
Я рассеянно подумала, что его словарный запас ограниченнее моего и что стоило бы намекнуть ему на существование других обидных слов, но с места не сдвинулась. От судьбы не убежать. У меня не получилось. Пусть в голове метались мысли о том, что нельзя просто взять и сдаться после стольких лет, проведенных в кошмаре, тело знало: нет смысла сопротивляться.