Право на возвращение
Шрифт:
– Понимаю, - огорченно произнес Карпухин. Он не ощущал вкуса чая, пил что-то и что-то ел, думая совсем о другом.
– Вы думаете, Юля, между ними действительно могло возникнуть... недоразумение?
– Вы не знаете Мишу, - устало сказала Юля.
– Вы его совсем не знаете, иначе не говорили бы так. Он... Ну, во-первых, он плохо знает иврит, как он стал бы говорить с этим...
– Карпухин отметил, что за все время разговора Юля так ни разу и не произнесла имени убитого.
– Во-вторых, что между ними общего? О чем им разговаривать? И еще. Миша ни разу не говорил дома, что был в кафе... с кем бы то ни было. Он домосед, понимаете? Работа... Миша
– Без профессии, - повторил Карпухин.
– Конечно!
– воскликнула Юля.
– Кому здесь нужна его профессия?
– Извините, Юля, - сказал Карпухин, - но ваш свекор был в России одним из лучших специалистов по ракетным двигателям. Он работал в НПО "Энергия", а туда брали самых-самых.
– Послушайте, я же не отрицаю, что Миша гений! Но в Израиле нужны не гении, гениев тут своих хватает. Ну кто бы его взял в "Рафаэл" или "Таасия авирит", это смешно, там проверки аж до пятого колена, русских туда не берут, Миша бился-бился, его и слушать не стали, и это не дискриминация, как пишут русские газеты, это нормальная работа органов безопасности. Скажите, кто бы взял в ту же "Энергию" приехавшего из Штатов на ПМЖ гения, если бы о нем было известно, что он там работал на ЦРУ или имел с ЦРУ какие-то контакты перед отъездом?
– Вы хотите сказать...
– начал Карпухин.
– Конечно! Когда мы уезжали, Мишу раза четыре вызывали на Лубянку, о чем-то с ним беседовали, он никогда не рассказывал... А здесь в аэропорту, когда мы только прилетели, всех мужчин... почему-то только мужчин, женщин не трогали... вызывали в какой-то кабинет и спрашивали, не имели ли они в России контактов с ФСБ, ГРУ и кем-то там еще, не знаю.
– И Михаил Янович сказал...
– Он же такой! Или молчит, как партизан, или говорит чистую правду и ничего, кроме правды. А сказать "нет", если на самом деле "да", он просто физически не в состоянии. Его спросили, и он сказал, что на такие вопросы отвечать не будет. Как вы думаете, после этого его могли взять на работу туда, где делают ракеты?
– М-да...
– Карпухин передернул плечами. Получалось, что Гинзбург сам перекрыл себе все ходы-выходы, и в том, что ему так и не довелось увидеть вблизи старт израильской ракеты, мог винить только себя?
– Но ведь Миша... Михаил Янович не мог жить без... И он наверняка, если не в этом, как его... "Рафаэле"... так дома работал над своими идеями, верно?
– А что?
– с вызовом сказала Юля.
– Может, и работал.
– Послушайте, - примирительно произнес Карпухин.
– Я не из ГРУ, не из ФСБ, я здесь не для того, чтобы... ну, я понимаю, о чем вы подумали.
Он достал из кармана помятый листок и положил на стол.
– Это, - сказал он, - передал мне сегодня Михаил Янович. Он не мог сделать это прямо, передал адвокату, но здесь стоит моя фамилия, видите? И Беринсон отдал листок мне.
Юля взяла бумагу в руки, приблизила к глазам ("Неужели она так близорука?
– подумал Карпухин.
– Никогда не сказал бы"), прочитала столбики чисел, покачала головой, положила листок на стол и сказала:
– Думаете, шифр? Чепуха, Миша терпеть не может всякую конспирацию.
– Тем более, - кивнул Карпухин.
– Я тоже думаю, что это не шифр. В голову приходит только одно: на его компьютере могут быть или директории с такими названиями, или...
– Иными словами, -
– Если бы это не было чрезвычайно важно, Михаил Янович не стал бы...
– А может, эти числа не имеют к Мишиному компьютеру никакого отношения?
– Не знаю, - терпеливо сказал Карпухин.
– Как по-вашему, к чему это может относиться, если не к компьютерным данным?
Юля долго молчала, передвигала чашку с места на места, смотрела куда-то в сторону, Карпухин никак не мог поймать ее взгляд.
– Пойдемте, - сказала она, наконец.
– Только быстрее. Маша может вернуться в любую минуту, и если она увидит, что мы... Для нее все, что делает Миша по его работе, - табу, так повелось еще с тех времен...
Карпухин встал и пошел следом за Юлей в одну из спален, дальнюю от гостиной, у Розы тоже были такие спальни, будто клетушки, в которые, кроме двуспальной кровати и шкафа, с трудом можно было запихнуть пару стульев или тумбочку. В комнате Гинзбурга, однако, места было побольше, потому что кровать оказалась односпальной, узкой, а шкаф - маленьким, на одного человека. "Странно, - подумал Карпухин, - они что, спят с женой в разных комнатах?" Правда, он тут же заметил, что кровать лишь выглядит односпальной, из-под нее можно было выдвинуть вторую такую же, Карпухин видел такие диваны, а кровать - впервые. Экономия места, да...
Задавать Юле неосторожные вопросы он не стал, присел на пластиковый стул у узкого письменного стола. Компьютера в комнате не было, Юля выдвинула нижний ящик и вытащила лэптоп. Раскрыв крышку, положила лэптоп на стол перед Карпухиным.
– Вот, - сказала она.
– Честно говоря, я впервые взяла эту машинку в руки, Миша никому не позволяет... У нас с мужем свой компьютер, он в нашей комнате, но это, в основном, для Аркаши, там игры, Миша никогда им не пользовался...
– Да-да, - нетерпеливо сказал Карпухин и нажал на клавишу включения. Пошла программа загрузки, Юля отошла немного в сторону, чтобы видеть экран из-за его спины, она не собиралась оставлять его здесь одного.
На экране появилось светлое окошко с пустым полем и надписью на английском: "Введите личный код доступа".
– Ну вот, - сказала Юля из-за спины Карпухина.
– Я же говорю, без Миши тут ничего не сделаешь.
Карпухин положил рядом с клавиатурой листок и аккуратно набрал число из левой верхней строчки. Несколько секунд ничего не происходило, и он подумал было, что...
Мысль утонула, не завершившись, экран мигнул, и одна за другой начали появляться иконки на фоне черного неба, далеких немигающих звезд и летевшего в даль фотонного звездолета, похожего на тот, что много лет назад Карпухин видел на картинке-иллюстрации к первой книге братьев Стругацких "Страна багровых туч". Почему-то всплыли в памяти стихотворные строчки, которые, как ему казалось, он давно забыл, хотя в детстве повторял много раз, будто волшебное заклинание:
"Ты слышишь суровый напев кабестана?
Не слышишь? Ну что ж, не беда.
Уходят из гавани дети тумана.
Вернутся не скоро. Когда?"
Он, должно быть, произнес эти строчки вслух, потому что Юля переспросила:
– Что вы сказали?
– Нет, ничего, - Карпухин рассматривал иконки, читал названия, искал что-нибудь такое...
"Word"... "Photoshop 7.0"... Какие-то текстовые файлы со странными названиями: Goch, Foch, Moch... Что бы это значило?