Право на вседозволенность
Шрифт:
– Может, вы объясните мне, что здесь происходит?
– вклинилась в их разговор Юлиана, но ни отец, ни сын не обратили на ее вопрос никакого внимания.
– Как знаешь, - пожал плечами король.
– Только услышанное вряд ли порадует тебя.
– Возможно, тебя тоже, - буркнул принц.
Оберон задумчиво потер подбородок.
– Пожалуй, так будет даже лучше, - согласился он.
– Я чрезмерно оберегаю тебя от всего, а тебе пора взрослеть. Оставайся.
За следующие двадцать минут Тони не то что повзрослел, но и постарел на несколько лет. На некоторые вопросы короля девушка, несмотря на воздействие сыворотки,
Взглянув на побелевшего сына, старший Астарот вышел из кабинета и через пару минут вернулся с бутылкой коньяка. Щедро плеснув жидкость в бокал, он протянул его Энтони. Тот дрожащей рукой влил в себя сразу все. Крепкий алкоголь обжег его горло, зато вернул способность мыслить.
– Папа... пап... это ведь не может быть правдой, - прошептал он, отказываясь верить в очевидное.
– Это же инкатор! Он же охраняет закон!
– Не знаю, сынок, может и правда, - ломая голову, что делать со всем этим дальше, пробормотал король. Сам он нисколько не сомневался, что Карминский и не на такое способен.
– Стопроцентной вероятности получить правдивые ответы сыворотка не дает, но, думаю, все так и было. Девочка бы просто не выдумала такое. К тому же это объясняет ее необычное поведение и расшатанные нервы.
– Он чуть не довел ее до самоубийства! Ты ведь отправишь этого мерзавца в тюрьму?
– с горячностью воскликнул принц и оторопел, когда отец покачал головой.
– К сожалению, я не могу этого сделать, Тони. Он незаменим! Он перевел глаза на свои сложенные на коленях в замок пальцы, чтобы не встречаться с пылающим жаждой мести взглядом принца.
– Я согласен, что в этой ситуации он чересчур перегнул палку... Я поговорю с ним...
– И ты так спокоен?!
– взорвался Энтони.
– Просто перегнул палку?! Просто поговоришь? Да его по молекулам разнести за такое надо! В нашем королевстве людей пачками казнят за гораздо меньшие преступления!
– Если бы они приносили нам столько же пользы, сколько Эдмунд, то остались бы живы, - рискуя еще больше настроить сына против себя, ответил Оберон.
– Те, кто полезен властям, крайне редко отвечают за свои преступления. И если бы ты больше вникал в государственные дела, то давно понял бы почему! Не все черное и белое, сын! Есть миллионы оттенков серого, и почти всегда нам приходится выбирать именно из них, независимо от нашего желания!
– Отец, ты ли это?..
– от потрясения слова давались Тони с трудом.
– А как же закон, честь, справедливость?
– Эти понятия не для нас!
– жестко отрезал король.
– Они для обывателей, простых смертных! Справедливость - просто красивая сказка для дурачков! В природе ее не существует! А вот закон всегда один - выживает сильнейший! Сильнейший, а не благороднейший!
Принц беспомощно открывал и закрывал рот, подбирая слова для ответа ставшему совсем чужим и незнакомым отцу. Оберон подошел к окну. Лучше смотреть на снег, чем на то, как сын отдаляется от него.
– Мне давно известно, что представляет из себя Карминский! Да, он зверь, мизантроп, может, даже психопат! Но при этом гений, всегда умеющий найти выход там, где другие сдаются на волю судьбы! Только такой как
Принц вскочил с места, сжав руки в кулаки.
– Ты хочешь сделать из Юлианы еще одного цербера, который будет охранять нашу династию? Причем такими методами? Да ты еще более ненормальный, чем этот садист! Она ведь девочка! Маленькая беззащитная девочка! Это мы должны ее защищать, а не наоборот! А ты отдаешь ее на растерзание этому маньяку! Как ты можешь?!
– Жизнь жестока, мой мальчик, - морщась от его полного отвращения голоса, произнес король.
– И в ней побеждает лишь сильнейший. Причем неважно как он этого добьется. Драматизм забывается, а результат остается! И Карминский очень хорошо это знает!
– Ты прямо преклоняешься перед ним!
– голос парня сочился сарказмом.
Оберон устало потер ноющие виски - споры с сыном всегда надолго выбивали его из колеи.
– В чем-то - да, - не стал скрывать он.
– У него многому можно научиться, как бы ты к нему не относился. И Юлиане это известно.
– Юлиана смертельно боится его! Ты же сам это слышал!
– Не нужно недооценивать ее, сын, - покачал головой король.
– Она со всем справится! Иначе бы я не взял шефство над ней. Она в разы сильнее, чем тебе кажется, только пока сама об этом не знает! Но ее время придет, и тогда, надеюсь, она не даст тебе пропасть. Инкаторы ведь не просто проводники королевской воли - они великие мастера интриг. Их советы неоценимы!
– Что же ты не слушаешь их советов? Я слышал, как вы ругались с Витовским! Слышал, что он назвал твое правление самым безумным за всю историю существования нашей династии!
– Витовский не знает того, что знаю я! Поэтому и не может понять, почему я поступаю так, а не иначе! Сейчас нам не обойтись без богатых союзников, сын! Нам нужны анталиновые шахты валькинорцев - они бы решили все наши проблемы! Ведь на крохотный кусочек анталина можно купить реактивный самолет! Но чтобы добраться до этих шахт, нам нужны свободные деньги. А у нас их нет! Зато есть у Моррея и Альбиньи!
– А как же твое эллианское чудо, в мощи которого ты так уверен? – едко поинтересовался Энтони.
– Почему оно не может нам помочь?
– Потому что для его активации мне тоже нужны деньги! Даже не представляешь насколько огромные! – начиная выходить из себя, ответил король.
Он взял стоявшую на столе бутылку и налил себе еще полбокала опаляющего нутро напитка. Сел в кресло и стал задумчиво вертеть бокал в руках, любуясь янтарными переливами плескавшейся в нем жидкости.
– Сынок, ты романтик и идеалист, упрямо не хочешь видеть реальности. Скажи, как ты собираешься править, когда останешься один? Да что там править? Просто самостоятельно жить?
– Как-нибудь!
– злясь больше на себя, чем на отца, выпалил юноша.
Король поставил нетронутый бокал на мягко поблескивающую столешницу и подошел к Энтони.
– Говорил же я тебе, сынок, что тебе не стоит здесь оставаться, - приобняв его за плечи, сказал он. Тот сердито дернулся.
– Я уже тогда примерно догадывался, что она нам расскажет. А ты слишком слаб, чтобы спокойно принять это. Надеюсь, у тебя хватит ума ничего не рассказывать Юлиане?
– Ты так говоришь, словно это не она нам все это рассказала, а кто-то другой!