Право на вседозволенность
Шрифт:
– Это Мортон Альбиньи?
– спросила она.
– Угу, - недружелюбно буркнул принц.
– Более заносчивого и категоричного типа я еще не встречал. Я его просто не перевариваю! И чувствую, что его сыночка тоже вряд ли полюблю...
– предрек он, глядя на подошедшего к отцу невысокого, но идеально скроенного подростка.
Будто услышав его, тот закинул вверх светловолосую голову, и уставился прямо в глаза принцу.
– Черт! Он нас заметил!
– отскакивая в сторону, выругался Энтони.
– Неловко-то как!
Подросток
– Черт! Нам придется терпеть его до конца каникул!
– с досадой выпалил принц.
– Мда... Что-то мне подсказывает, что мы вряд ли с ними подружимся, - опираясь спиной на бревенчатую стену, со вздохом заключила герцогиня.
– Будет просто чудом, если мы с ними не передеремся до отъезда, - поправил ее Тони и кисло спросил.
– Ну что, идем с ними знакомиться?
Они спустились в холл. Рядом с Обероном стояли скучающие дети Моррея и Альбиньи. Их родителей в комнате не было.
– А вот и Тони с Юлианой!
– преувеличенно радостно провозгласил король.
– Идите сюда, ребятки, и познакомьтесь со своими новыми друзьями!
С минуту четверо подростков настороженно разглядывали друг друга. Герцогиня попробовала изобразить дружелюбие, но у нее этого не получилось - ей категорически не нравились новоприбывшие.
– Не буду вам мешать!
– заметив их скованность, сказал король.
Когда его шаги достаточно отдалились, принц смог справиться со своим замешательством и протянул Далии руку.
– Рад, что вы приехали к нам погостить!
– натянуто произнес он.
– Я Энтони.
Далия кокетливо заулыбалась и слегка сжала его руку своими унизанными кольцами пальцами.
– Я буду счастлива провести каникулы в вашем обществе, Ваше высочество!
– проворковала она.
Сын Альбиньи криво ухмыльнулся и едва слышно произнес:
– Шлюшка!
– Придурок!
– обиженно ответила Далия, стукнув его кулачком по спине.
Тони с Юлианой озадаченно переглянулись.
– Я надеюсь, что мне это сейчас послышалось, - нахмурился принц.
– О нет! С вашим слухом все в порядке!
– невозмутимо ответил блондин.
– Просто я привык называть вещи своими именами. Меня зовут Филипп, если, конечно, это кому-то интересно. А это, я полагаю, герцогиня Делайн?
Он обратил на девушку тяжелый пристальный взгляд, от которого ей тут же захотелось помыться.
– Это правда, что вы с принцем любовники?
– бесцеремонно спросил он.
Юлиана окаменела, а Тони в негодовании выкрикнул:
– Да как ты смеешь говорить такие гадости?!
Филиппа его гнев только развеселил.
– Не ори, уже вижу, что нет! Папа прав - такой тюфяк как ты не способен даже трахнуть понравившуюся ему девчонку.
Глаза Далии сверкнули торжеством, но блондин тут же ее осадил.
– А ты не радуйся!
Энтони вспыхнул от смущения.
– Замолчи!
– потребовал он.
– Юлиана, не слушай его!
Задрав голову вверх, Альбиньи расхохотался.
– Она что, не в курсе? Да ты еще больший слабак, чем я думал!
– Филипп!
– раздался сверху лестницы негодующий окрик его отца.
Глаза парня сузились от злости. Толкнув плечом загораживавшего проход принца, он взбежал по ступенькам и скрылся в указанной отцом комнате. Мортон слегка поклонился принцу, словно делая ему одолжение.
– Извините моего сына, Ваше высочество, - попросил он.
– Он иногда говорит все, что в голову взбредет, не думая, что для кого-то его мнение может быть оскорбительным. Уверяю, больше вы не услышите от него ни одного грубого слова.
– Я тоже, пожалуй, пойду. Извините!
– заторопилась Далия и побежала вверх.
С подобной бесцеремонностью Юлиана еще не сталкивалась. Ее брови сдвинулись к переносице, а губы сжались. Больше всего ее задело то, что Филипп даже не пытался скрыть своего превосходства над принцем. Да и его отец принес ему свои формальные извинения сверху лестницы, даже не потрудившись спуститься к нему. Такое пренебрежительное отношение говорило лишь об одном - Альбиньи чувствовал свою незаменимость для Оберона и знал, что хамские выходки его сына не повлияют на их сотрудничество с королем. И это было страшно.
– Пойдем отсюда!
Шагая сразу через две ступеньки, Энтони бросился в свою комнату. Юлиана еле поспевала за ним. Он захлопнул дверь своей комнаты и бухнулся на диван.
– Ты это видела?
– кипя от бешенства, прошипел он.
– Они нас с отцом ни в грош не ставят!
– Да, видела. Прости, что смолчала. Я так... так растерялась! Мне очень хотелось высказать Филиппу, что я нем думаю, но я знала, как важна для твоего отца помощь асакурийцев, и поэтому смолчала.
– Слава Богу!
– передернулся Энтони.
– Если бы ты стала защищать меня перед этим ублюдком, я бы вообще от стыда умер!
– Ты расскажешь папе об этом разговоре?
– спросила Юлиана.
Тони хотелось плакать от бессилия.
– Да, но знаю, что мой рассказ ровным счетом ничего не изменит! Ему срочно нужны деньги, и ради них он перетерпит все...
Принцу сейчас непередаваемо хотелось хоть на чем-то выместить свой гнев, например на мешкообразном мягком кресле, но в присутствии девушки он себе такого позволить не мог.
– Юлиана, я хочу устроить тут небольшой погром. Если я сейчас не получу разрядки, то наговорю папе очень много того, о чем потом буду сожалеть. Не могла бы ты оставить меня на какое-то время одного?