Право на жизнь

Гущина Яна

– А куда вы наших мужчин дели?
– спросил Борис у охранника. Перевернулся на бок, бряцая кандалами, и зябко натянул на плечо ветхое одеяло.

– Прикрыли в надёжном месте, - тот не особо был охоч до разговоров, но делать всё равно было нечего, вот и решил попугать пленников обещаниями страшной участи.
– Посмотрим, что делать с ними. Здоровых мужиков можно в наряд на станцию отправить. Обычно мы туда посылаем лишь неизлечимо заражённых, но они долго не протягивают. Максимум несколько суток, а потом помирают. Мы их оттуда даже не забираем. Ваши, возможно, побольше проживут, заодно и побольше сделают. А то новая партия неизлечимо заражённых пока не прибыла, так что воспользуемся подручным материалом.

Из

всего сказанного было ясно лишь одно - всех собрались убить.

– А с нами что будет?
– встревожился один из раненных.

– Как поправитесь, тоже в расход. Я же сказал - новая партия неизлечимых ещё не прибыла.

Макс сел по-турецки на своей импровизированной постели и, прищурившись, уставился в непроницаемое лицо охранника. Если бы не кандалы, он бы, наверное, уже сорвался с места, чтобы разыскать Елену.

– Зачем тогда нас лечите, коль всё равно убить хотите?
– спросил он, заодно кося глаза в сторону, чтобы оценить количество охраны. Да уж, пока бежать нельзя - убьют.

– Вылечить вас легко. Сыворотку от всех хворей к нам цистернами завозят. Если бы не она, мы, наверное, давно передохли бы от радиации.

Лицо Максима настороженно вытянулось. Холодок плохого предчувствия пробежал по спине, заставив вздрогнуть.

– Радиации?
– недоверчиво переспросил он.
– Где-то здесь склад радиоактивных отходов?

Охранник хмыкнул, глядя на пленника и, видимо, заметил испуг в его глазах. Что уж говорить, радиацию боялись все.

– Склад, говоришь?
– зачем-то переспросил он и ещё раз хмыкнул.
– Склад был бы ерундой по сравнению с тем, что здесь находится.

Макс нетерпеливо заёрзал. Ну чего тот говорит недомолвками? Неужели так сложно сказать всё и сразу? Обязательно надо задавать наводящие вопросы? Впрочем, если без этого никак, то Макс был готов расспрашивать сколько угодно, лишь бы выведать всё. Надо пользоваться моментом, пока охраннику делать нечего, вот он и треплется, а остальные со злорадством смотрят, как меняются лица пленных по мере того, как они узнают о том месте, где они решились на побег.

– Думали в рай попали?
– охранник не скрывал издёвки и даже проявил словоохотливость, лишь бы побольше напугать пленных.
– Увидели, что вокруг джунгли, а посреди них безобидный ангар? Ну-ну! На самом деле здесь не рай, а ад! А ангар - бывший блок атомной станции.

– Что?
– испуганно взревел один из раненных, подскакивая. Ему казалось, что бетонный пол ангара фонит так, что вот-вот кожа начнёт слазить.
– Здесь же нельзя находиться!

– Да не дёргайся ты, - снисходительно усмехнулся охранник, покачав головой. Он плотнее закутался в свой прорезиненный плащ, будто тот защищал своего владельца от заразы.
– Самое страшное позади. Придурки, обитающие здесь до нас, вытащили радиоактивное топливо из реактора и куда-то вывезли. Сровняли остатки реактора с землёй, и поверх него положили непроницаемый панцирь. Радиационный фон повышен, но сыворотка великолепно выводит радиацию из организма.

– Да вы что?
– вскипел Макс, ужасаясь услышанному.
– Сыворотка на нас может не подействовать. Да и вкололи её вы только раненым, а остальным нет!

Макс готов был вскочить и бежать на поиски Лены. Её надо было спасать от радиации!

– Не парься. Чего ты такой шебушной? Всё будет хорошо, - беззаботность охранника откровенно бесила Макса.
– Ты, небось, всё о своей рыженькой или чёрненькой девчонке печёшься?
– он плотоядно хмыкнул, подумав, что приходится терпеть бедным девушкам.
– До смерти не затрахаем, поверь. А как только порезвимся, сыворотку введём. Медицинское обслуживание будет на высшем уровне!

Он противно заржал, отчего Максу дико захотелось врезать по его наглой физиономии. Хоть он

уже и понял, что Лены нет среди девушек, но двух несчастных было откровенно жаль.

– Если вы так заботитесь о продолжении рода, то, как можно столь жестоко обращаться со здоровыми женщинами?
– вскипел он, сжимая кулаки в бессильной злобе.

– Я же сказал, что наши учённые будут проводить разные эксперименты. Ведь неизвестно почему у нас не рождаются дети - из-за бесплодности женщин, или бесплодности мужчин. Если ваши девахи залетят, то бесплодность наших мужчин можно исключить, а ваших девчонок будут наблюдать лучшие специалисты. Важно родить здоровое потомство. Среди охранников ангара нет заражённых. Всё здоровы. Так отчего бы не внести лепту в программу деторождения?

Он откровенно наслаждался разговором, видя, как подобная тема неприятна пленным.

Макс поморщился от такой беседы. Получается, охранники атомной станции здоровы, а конвоиры перенесли эпидемию, но она не окончательно погубила их сознание, в отличие от тех, кого так и не удалось излечить. Значит, вирус зла задел не всех. Впрочем, об этом же говорил и конвоир в поезде. Но тогда его слова воспринимались по-другому.

Тех, кто выжил после заражения, не допускали к ответственной работе, а лишь держали как сторожевых псов, сопровождающих автобусы с пленными. Но, зная, какие бесчинства они творили, Макс подумал, что уж лучше бы конвоиров убили, чем вылечили. Болезнь оставила неизгладимые отпечатки на их поведении: они остались злыми и бессердечными. Впрочем, охранники ничуть не лучше. Такие же звери, только почему-то считают себя здоровыми. На самом же деле им неизвестно что такое добро и сочувствие.

– А что по поводу радиации?
– Борис вернулся к самому главному.
– Какого хрена нас здесь держат, да и что тут произошло?

К говорившим подтянулись ещё пять охранников. Видимо, поболтать и послушать, они были не прочь. Да и пленники бежать не собирались, так что бдительность вооружённых мужчин снизилась. Один из них перекинул автомат через плечо дулом назад, решив, что тот ему пока не понадобится, и рассказал:

– Пятьдесят лет назад здесь стояли четыре работающих реактора атомной станции. Но когда прокатилась волна эпидемии, обслуживающий персонал станции не смог справиться с вверенным ему оборудованием. Вот и произошла самая страшная авария, какую можно себе представить. Один за другим взрывались блоки станции. Более масштабную катастрофу невозможно даже представить! Люди, как зомби, лазили по дымящимся обломкам раскуроченных реакторов. Они даже не замечали, что их кожа облезает, а мясо обугливается. Они не чувствовали боли. Умерли все. Выживших не осталось. Какое-то время ликвидировать последствия аварии было некому - эпидемия зла косила всех, пока особо умные отсиживались в изоляции.
– Он явно имел в виду не россиян, а тех, кому удалось не заболеть, будучи жителями заражённых территорий.
– Но когда была изобретена сыворотка от всех хворей, многих из инфицированных удалось вернуть к прежней жизни. Те, у кого была запущенная форма болезни, оставили жить в городах-призраках. Рано или поздно заражённые перебьют друг друга из-за вируса, поселившегося в них, и земля очистится от заразы.

– А рецидива не боитесь?
– прервал его Толик, а заодно прощупал ситуацию изнутри: - Мы не привиты от вируса зла. Думаешь, нас он не тронет?

Охранник завертел головой.

– Нет, не тронет. Мы вам ввели сыворотку, а это и есть прививка. К тому же в распределителе вам должны были вместе с капсулами идентификации ввести сыворотку.

– Про сыворотку не припоминаю, - признался Толик.

– Но капсулу-то вводили?
– уточнил охранник, присаживаясь на корточки. Он достал кусочек бумаги, насыпал на неё табак и смастерил самокрутку. Чиркнув спичкой, закурил.