Право на жизнь
Шрифт:
Именно ремонтом следовало заняться Кириллу. Выписавшись из лазарета, он, сославшись на амнезию, какое-то время скитался от одной воинской части к другой. Якобы, искал знакомые лица и надеялся, что его вспомнит кто-то. На самом же деле разведывал обстановку и узнавал планы противника.
Как только стало ясно, что захватчикам нужен здоровый генофонд для продолжения жизни на земле, Кирилл успокоился: Максиму и Елене временно ничего не грозило, так как супружеские пары переправляли в благополучные районы земли, очищенные от заразы и где уже были построены комфортные дома. Правда, оставалось непонятно, для чего надо было рушить цивилизованный
Вспоминая слова медсестры Николь, которая спасла его от смерти, Кирилл переживал за здоровье Елены и Макса: обычно рождённые не приспособлены к выживанию в мире, перенесшем эпидемию. Здесь витало столько смертоносных вирусов, что любой из микробов мог прикончить обычно рождённых. Оставалась надежда на то, что всем калят сыворотку.
Будучи на территории захваченной России, Кирилл без труда примкнул к группе конвоиров, сопровождающей пленников. Так он доехал до первого распределителя. Мобильный координатор выдавал сигнал местоположения Максима, и Кирилл следовал в нужном направлении. Только сигнал капсулы опознания Елены угас. Неужели её убили? Такая мысль больно ранила Кирилла. Но он надеялся, что просто капсула неисправна.
В его мозгу до сих пор звучали слова Николь: «Обычно-рождённых в утиль. А чего с ними церемониться? Они не пригодны для жизни. Всех пленников старше двадцати и моложе тридцати отправили в пункты передержки. Если выживут в карантинной зоне, то станут подопытными для биологических экспериментов. Или попадут в рабство. Нам нужны крепкие мужские руки и готовые на всё женщины. Впрочем, лично я думаю, что все они подохнут. Но мне их ничуть не жаль».
Вспоминать этот давний разговор было больно и страшно. Потом Кирилл узнал про поезд беглецов, и что многие из сбежавших изъяли капсулы: внушительную кучку окровавленных капсул нашли в джунглях. Поиски людей продолжались. Кирилл изъявил желание поучаствовать в розысках, а заодно заявил, что не прочь поработать какое-то время в зоне отчуждения, произвести замеры радиационного фона, продумать более герметичную консервацию повреждённых реакторов, очистить атмосферу от опасных выбросов.
Ему безгранично доверяли, словно только и ждали появление человека, готового решить все проблемы. Даже никто не удосужился проверить его прошлое. Всем хватило тех сведений, которые медсестра Николь ввела в базу данных: «Джеймс Фрейзер. Пол мужской. Двадцать три года. Миротворческий корпус». На основании этого ему выписали документы, давшие их владельцу неограниченные полномочия, связанные со спасением мира.
– Фрейзер, что думаешь насчёт того, чтобы попробовать разработку нового лекарства, повышающего рождаемость?
– вывел его из задумчивости голос одного из конвоиров, прибывших сюда вместе с ним.
– Это один из заключённых предложил. Видать, башковитый малый, разбирается в науках.
Кирилл был в недоумении, как охранники и конвоиры легко повелись на незатейливую выдумку о лекарстве. Но при этом одобрительно закивал и заметил:
– Стоит попробовать. Если получится, то наша зона отчуждения превратится в колыбель человечества! Поэтому не вижу необходимости вывозить отсюда пленных. В распределителях своих забот хватает: они забиты под завязку. Так что сами разберёмся. Отыщем сбежавших,
Его голос звучал настолько уверенно, что никто даже не усомнился в благих намерениях Кирилла. Впрочем, его слова были недалеки от истины. Он и так собирался выяснить по поводу радиационный фона, чтобы знать, насколько здесь опасно. Пятьдесят лет - большой срок и, возможно, нахождение здесь не так опасно, как кажется. А потом надо искать брата и жену.
Мобильный датчик слежения поймал сигнал капсулы идентификации Максима и Кирилл знал, что брат находится где-то рядом. А вот капсула Елены так и не дала о себе знать.
– Много было убитых во время побега из поезда?
– спросил Кирилл начальника местной охраны.
– Много, - закивал тот, указывая на свежий холм на краю тропического леса.
– Вон там всех и зарыли бульдозером. И своих и беглых. Несколько сот человек полегло. Да ещё и в джунглях трупы должны быть, только мы не ходили искать их - диким животным есть что-то надо!
Он нашёл свою шутку удачной и сам же над ней посмеялся. Его поддержали сослуживцы, а вот Кириллу было не до смеха.
– Если человек мёртв, то его капсула идентификации перестаёт действовать?
– уточнил он.
– Отключается, - заверил его начальник охраны.
– Так что нам даже не удалось идентифицировать убитых. Своих мы опознали визуально, а беглых не получилось.
Кирилл с тоской смотрел на курган и гадал, лежит ли там Елена, или ей удалось бежать и удалить капсулу? Неизвестность терзала его изнутри, заставляя стискивать зубы. Возможно, удастся найти Макса и узнать что -то от него. Но Кирилл тут же отмахнулся от этой мысли: он не хотел пока обнаруживать себя. Если брат узнает его, то может как-то невзначай выдать. Но подобное было недопустимо, ведь от Кирилла зависел исход всей операции. До тех пор, пока его считают здесь новым начальником, присланным из главного штаба, в его руках судьбы пленных. Он должен спасти всех. И только тогда сможет обнять брата. До этого надо оставаться инкогнито.
на ровном месте! Теперь вплотную займётся нами. Сказал, что если здесь опасно находиться из-за радиации, то мы должны будем оставить объект и уйти. Найти незаражённое место и обосноваться. Начальнику понравилась идея по поводу нового лекарства на основе сыворотки. Говорит, что надо попробовать. Так что отныне заживём по-новому.
– А мы будем теми, кто должен помогать вам обустраиваться на новом месте?
– не сдержался Борис.
– Конечно, - заверил охранник.
К нему подтянулись остальные.
– Будете у нас тяговой силой, - рассмеялся один из них - косматый, небритый, и поэтому ничем не отличающийся от остальных.
– Да брось, Билл! Джеймс Фрейзер сказал, что пленных надо освободить и дать им возможность влиться в наши ряды.
Тот, кого назвали Биллом, недоверчиво пощёлкал языком, и прошёлся вдоль лазарета.
– Вы что сдурели?
– начал он с нападки. Его физиономию исказила гримаса гнева.
– Не знаю что там у Фрейзера в голове, но вы только гляньте на эти озлобленные лица! Если мы дадим свободу пленным, они нас перережут!