Право на жизнь
Шрифт:
Женщины заинтересованно поворачиваются к ним.
Бичара!.. Ладно мужики пьют, а ты чего, глаза твои зеленые, лицо твое нахальное?!
С и м а. Это же надо!
Л я д я е в а. Грустную правду говоришь, Маня…
М а н я - В а н я. Чего пьешь, ответь!
Лядяева молчит.
Была девка как девка. Вместе на комбинатах рыбу шкерили. А выскочила замуж, родила — и как с резьбы сорвалась!
З а х а р о в н а.
М а н я - В а н я. Какая жизнь?! Муж ее — золото парень! С работы забрал. Сиди, говорит, дома, ходи только за дитем, квартиру в порядке блюди, а я обеспечу!
С и м а. Значит, от безделья это.
Л я д я е в а (с тоской). Не знаю… Жить скучно, отец помер…
М а н я - В а н я. Бить тебя некому!
С и м а. А муж на что?
М а н я - В а н я. Добрый он, муж ее Вовка Лядяев. И не пьет сам. Отличный мужик, каждой бы такой! Тралмастер, зарабатывает прилично, квартира двухкомнатная, дите спокойное, живи — не хочу! А она, гадость, выкаблучивается. Скучно ей!
Л я д я е в а. Не пью я больше, завязала…
М а н я - В а н я. Веревочкой гнилой!
Т а и с ь я. И выражается, как мужчина какой пьющий — «завязала».
Л я д я е в а. Дитем клянусь!
М а н я - В а н я. В который раз?!
Л я д я е в а. В углу я, женщины. Страшно.
М а н я - В а н я. Кто тебя загнал в угол этот?! Кто?
Л я д я е в а. Я же только винцо сладенькое…
Т а и с ь я. Сладкое вино пьют и горькие пьяницы.
С и м а. Они его только и глохчут, бормотуху эту.
Лядяева виновато молчит.
Т а и с ь я. Я понимаю — рюмочку за компанию на праздник. Папироску даже можно для смеха перед мужчинами. Но так…
Л я д я е в а. И муж, и сын от меня отказались. Одна я теперь…
М а н я - В а н я. Не бреши! Никуда Вовка от тебя не денется, он дите любит!
Л я д я е в а. Нет, теперь он насовсем ушел… (Плачет.)
З а х а р о в н а. Ты расскажи, милая. (Берет Лядяеву за руку.) Расскажи, душу облегчи, легче станет.
Л я д я е в а (обнимает ее, плачет). Ох, бабушка!.. Пропала я…
З а х а р о в н а (гладит ее по голове). Все пройдет… Пройдет, и светлые денечки опять у тебя будут… Верь мне.
Л я д я е в а (всхлипывая). В это воскресенье одна знакомая, Сазонова Нюрка, из Иокогамы вернулась…
М а н я - В а н я. Знаем такую! Тоже не подарок.
З а х а р о в н а. Помолчи, Маня. Жизнь свою человек кажет.
Л я д я е в а. Она буфетчицей на лесовозе плавает, лес они японцам поставляют. Встретились случайно в порту, расцеловались. Она из хорошего отношения ко мне пару игрушек подарила для сына моего Гошеньки. Драконы такие смешные. И большой флакон одеколону. «Мужу твоему, Володьке». Принесла домой подарки эти. Муж говорит: «Давай, Людмила, как все люди, в кино семьей сходим, пока я в рейс не ушел». Пошли… После кино прогуливаемся по главной улице. Муж меня под руку держит. Гошенька флажком помахивает, играет рядом… (Всхлипывает.) Где он сейчас, дите мое малое?
З а х а р о в н а. Ну-ну, милая.
Л я д я е в а. Солнце светит, здороваемся со знакомыми и мужниными друзьями. И тут, на беду мне, из магазина номер одиннадцать опять Сазонова Нюрка появляется. «Здравствуйте, — говорит подлая. — День рождения у меня», — добавляет. Поглядела я на Вовчика, а он губы поджал. Не любил он Нюрку, выпивали мы иногда вместе. Выпьем и песни поем, да… Но все же говорит: «Только у нас на дому и нигде более». А Нюрка, гадость, уже по сумке своей выпуклой похлопывает и подмигивает мне весело. Деньги у нее всегда водились…
Т а и с ь я. Она что, безмужняя?
М а н я - В а н я. Нюрка сама как мужик. Баба веселая, фарцует заграничными тряпками, отсюда и деньги водятся.
С и м а. Детей тоже нема?
М а н я - В а н я. Одиночка. Хотя мужики к ней лезут.
Т а и с ь я (многозначительно). На прохожей тропе трава не растет.
Л я д я е в а. Ну, Вовча выдает мне три рубля на бутылочку вина — с нашей стороны угощенье и вроде подарка ко дню рождения. Купили и пошли к нам домой, да и засиделись мы с Нюркой. Вовча сыночка Гошеньку спать уложил, да и сам уснул на диване. А у нас, как водится, последней рюмки и не хватает…
Т а и с ь я (подмигивает женщинам). Разве так не бывает?
М а н я - В а н я. Дура, а туда же!
Т а и с ь я. Вы поосторожней на поворотах!
М а н я - В а н я (насмешливо). А то что — задавишь? Самосвал!
Сима хихикает.
З а х а р о в н а. Женщины, женщины… Беда у человека, а вы зубоскалите, нехорошо.
Л я д я е в а. Да, не хватило! Очень задушевный у нас с Нюркой разговор был… А все магазины уже закрыты. Пошла к соседу. Нету, сам всю уже выхлестал и мается. Побежала к Василь Кузьмичу, сторожу у промтоварного. Он по пятерке за портвейн в ночное время берет. Отоварилась. Прибегаю домой, а Сазонова Нюрка японский одеколон, что сама подарила, взяла и выпила.
Женщины смеются.
Со скуки, говорит. А утром Вовча взял чемодан, Гошеньку и ушел к маме своей, пока мы с Нюркой спали на кухне.
З а х а р о в н а. Ах ты, господи!.. Поговори с ним, повинись, простит.
Л я д я е в а (с тоской). Винилась, не простил. Через мать передал, что японский одеколон этот ему чашу терпения переполнил. Сегодня рано-рано опять прибежала к свекрови, а она заявляет, что Вовча уволился и вместе с Гошенькой уехал из города. Куда — неизвестно.
С и м а. Мужики, они все такие. Человек, можно сказать, падает, а он еще в спину подталкивает!.. Слушай, а может, у тебя дублерша завелась?
Т а и с ь я (живо). Какая дублерша?
С и м а. Полюбовница тайная. К ней и сбег, проклятый!
М а н я - В а н я. Что зря бочку катить — золотой парень Вовчик ее!
С и м а (Лядяевой). И дите, и квартира, и муж золотой — тогда, извиняйте за прямую речь, вы зажрались! Я уже девушкой была в соку, а все в телогреечке ватной по селу бегала. А когда мамка пальтишко мне новое приобрела, так день этот до сих пор как светлый праздник помнится!