Право на жизнь
Шрифт:
— Но мне надо уйти!!! Отпусти!!! — Задрав голову, я взревел из последних сил прямо в небесную бездну, раскинувшуюся надо мной.
Зовущий голос умолк, а боль запульсировала волнами, раскачивая мое парализованное тело… И вдруг все цепи, сковавшие тело и разум, вмиг спали. Я опять ощутил себя здоровым и полным желанием жить. И, ощущая мощнейший прилив сил, побежал прочь, ломая на своем пути ветви кустов и не желая разбираться, что это такое со мной случилось. Что это было? Какая напасть? Что меня схватило прямо за мужское достоинство, когда моя грудь уже коснулась ленты финиша, и грубо потянуло назад, в Зону?
Впрочем,
Но несколько раз я все же испуганно, затравленно оглядывался. Но никакой погони за мной не было. Где-то за Периметром, внутри Зоны, как всегда, хлопали звуки выстрелов, слышался приглушенный вой мутантов и даже доносились крики людей. Просто не верится, ей-богу, что все это осталось там, позади!
Я прибавил ходу, и только когда уже мышцы ног совсем забил этот бешеный темп марш-броска, остановился, немного отдышался и в последний раз оглянулся.
Серое небо над Зоной заплелось грязными облаками причудливой формы, рисуя мрачные картины; грянул гром и стал моросить дождик. Небо перечеркнул большой ветвистый разряд молнии, и на мгновение мне показалось, что оттуда на меня смотрят два огромных и печальных глаза размером с полнеба. Смотрят и роняют слезы дождя на землю. И видение это было настолько реальным, что я испугался не на шутку. От страха вдруг открылось второе дыхание, я подскочил на месте и побежал дальше сквозь кустарник, но оборачиваться больше не хотел, ни в коем случае.
Что это было? Причудливая иллюзия, созданная облаками, или плод моего воображения, нарисованный разумом, уставшим и выжатым как лимон? Но и этот вопрос недолго мучил меня, его быстро вытеснили мысли о матери, которая все это время даже не подозревала, в какую задницу попал ее сын. Только бы ты была жива, родная! Только бы твое больное сердечко, мама, выдержало эту нежданную-негаданную разлуку…
Когда я вышел на последнюю контрольную точку, там уже ждал курьер. Он принял кейс Сидоровича, сразу отсчитал положенные мне деньги и провел меня своими тропами через лес, к замаскированной землянке. Здесь я оставил все свое оружие и снаряжение, умылся, побрился и переоделся в нормальную человеческую одежду. Отсюда на «Ниве» курьера мы и отправились прочь из Чернобыльской зоны отчуждения, возвращаясь в нормальный, человеческий мир. Большой, не замкнутый, не ограниченный периметром смерти…
Но что-то все же защемило в моем сердце, когда я понял, что все страхи и ужасы Зоны остались где-то позади. Там, внутри Периметра, вместе со страхами остались и те хорошие люди, с которыми меня свела судьба. Там же остались и миллионы загадок и тайн «страны чудес». Пусть даже и смертельно опасного, но все же действительно, реально наполненного чудесами края…
Утомленный суетой последних дней и ночей, я быстро забылся сном прямо на заднем сиденье машины курьера. Несколько раз я просыпался, вскакивал и тревожно осматривался, когда хлопала дверь машины, но мои тревоги были напрасными — выяснялось, что это просто вынужденные остановки у заправочных станций и продуктовых магазинов. И на меня опять наваливалась дрема. Так я и проспал, пока мы не въехали в мой родной город.
Здесь на конечной остановке городского троллейбуса безымянный мужчина меня высадил и, пожелав удачи, умчался по своим курьерским делам. Я же, дождавшись «рогатого», уселся на одну из пустых скамеек салона и все время, оставшееся до своей остановки, молча созерцал плывущие за окном городские пейзажи. Теперь, после Зоны, все вокруг казалось каким-то нереальным, выдуманным и до нелепости ярко раскрашенным, как фантики конфет.
Еще не поздно было, но уже стемнело. Осень. Я шел по улице. Мой микрорайон не изменился ни капли, он продолжал жить своей обычной суетливой жизнью муравейника. Но изменился я. И теперь мои глаза смотрели совсем по-другому на все, происходящее по эту сторону Периметра. Из уст прохожих я слышал обычные, каждодневные, будничные фразы, но уже не видел в них прежнего смысла, не понимал их радости, не осознавал их горечи. Слова людей, суетящихся вокруг меня, были похожи на какой-то пустой и бессмысленный гомон.
Стрельнула выхлопная труба проезжающей мимо машины, я нервно дернулся, пригнулся и глянул на колымагу.
— Что, мужик, служил в горячей точке? — заметив мою реакцию, спросил проходящий мимо пожилой человек.
— Нет, хуже, — мрачно пробурчал я и свернул в переулок.
— Хм, а что может быть хуже этого? — удивился подвыпивший мужик и потопал дальше.
— Эх, дядя, лучше тебе этого даже и не знать, — пробормотал я и наконец-то остановился у подъезда родной «хрущевки». На втором этаже, в окне моей квартиры, горел свет. Ну, слава Богу, мама жива! Словно тяжелый рюкзачище, пригибавший к земле, спал с моих плеч. Теперь уже все будет хорошо, все будет в порядке. Теперь я о тебе позабочусь, ма…
Сердце радостно забилось от предвкушения долгожданной встречи. Я взлетел по ступеням на второй этаж и несколько раз быстро, почти без пауз, как я это всегда любил делать, нажал на кнопку звонка. Что я сейчас скажу маме? Как смогу объяснить, где я был и что делал все это время? Как я выдержу сейчас слезы, слезы моей мамы?..
Время шло, двери никто не открывал. Я позвонил еще раз и прислушался. Внутри, в квартире, играла музыка и были слышны женские голоса. В душу закралось нехорошее, бередящее нервы подозрение.
— Уже иду! А вот и гонец с водярой вернулся! — раздался за дверью знакомый голос, и в одночасье треснули и разлетелись осколками все мои мысли о маме.
Этот голос холодком пробежал по моим жилам и на несколько секунд парализовал мое тело и разум ужасом.
Это был не мамин голос.
Дверь скрипнула и отворилась. На пороге стоял… Я.
Мое бледное от длительного запоя лицо высунулось из дверного проема и уставилось на меня своими опухшими глазенками. В зубах этого человека, который был моей зеркальной копией, торчала дымящаяся сигарета.
— Оба-на, а кто ж мне клоуна заказал?! — Довольное лицо моего близнеца растянулось в улыбке. — То есть, я хотел сказать, артиста-двойника. А шо? Похо-о-ож, заходи, братан!
Человек радостно схватил меня за руку и уволок в мою же квартиру.
А здесь вовсю штормила вечеринка. Везде в комнатах висел густой туман табачной копоти. В центре был разложен гостевой стол, на котором громоздились открытые консервные банки, тарелки с бутербродами, полупустые пачки майонеза, колбасные шкурки, грязная посуда и еще черт знает что. Пустые бутылки из-под пива, водки и вина выстроились шеренгами под столом. На полу, кроме всего прочего мусора, валялись разорванные квадратики упаковок презервативов.