Право первой ночи
Шрифт:
— Дела!
— И кто задержал тебя? Наталья Родионовна?
— Она.
— Понятно! Садись!
Я села в джип, и мы поехали. Всю дорогу Руслан молчал. Молчала и я. Наконец он затормозил у ресторана с надписью «Морской бриз» и кратко скомандовал:
— Выходим.
В зале преобладали глубокие синие тона. Во всю стену было выложено мозаичное панно, изображающее море, чаек, большой белый парусник, дельфинов, выныривающих из воды. Я подняла голову. В глаза бросились маленькие изящные балкончики.
— Здесь будем располагаться? Или
— Здесь.
Мы сели за столик, покрытый бело-синей скатертью.
— Блюда в основном из рыбы, но, если хочешь, можно заказать что-нибудь мясное. Изучай меню.
Я выбрала турнедо из копченого лосося в сметанном соусе. И салат из креветок с омарами. Руслан — баранью ногу, запеченную в тесте, и картофель-фри. И два бокала сухого белого вина.
Официант ушел. Руслан положил руки на стол и посмотрел на меня.
— Как работается?
— Мы приехали говорить о делах? Руслан рассмеялся.
— Не совсем.
— Не понимаю.
— Давай сначала расслабимся и отдохнем.
— Хорошо. — Я откинулась на спинку стула и полуприкрыла глаза. Играла музыка. Приятная, расслабляющая. Кажется, это был блюз. Печальный, как осенний закат, и волнующе-томительный, как южная ночь.
И вдруг меня пронзило острое чувство радости: я молода, сижу в ресторане с привлекательным мужчиной, слушаю замечательную музыку… Наверное, это отразилось на моем лице, потому что Руслан с удивлением посмотрел на меня. Я постаралась придать своему лицу прежнее выражение.
— Красивый ресторан, — сказала я.
— Я люблю здесь бывать. Приятная обстановка. Хорошая кухня. Здесь есть одно блюдо, которое напоминает мне еду, которую я ел в детстве.
Я молчала. Что я знала о нем? О его детстве? Ничего! Мы были случайными людьми, соединившимися на один вечер за ресторанным столиком. Случайными и чужими друг другу.
— Я никогда не думал, что когда-то буду жить в Москве. Никогда.
— Почему? — машинально спросила я.
— Потому что слишком долог был путь к ней. Я родился в горном ауле, и Москва была для меня недостижимой мечтой.
— Но она же сбылась!
— Да! Поэтому я часто удивляюсь. Мне кажется, что это — сон.
— Наверное, приятно, когда мечты сбываются.
— Конечно. Они обязательно должны сбываться. Рано или поздно. А у тебя есть мечта?
Разговор принимал странный, неожиданный оборот. Какое ему дело до моей жизни, до меня?
— Нет. Я ни о чем таком не думаю.
— А зря! Тогда у тебя был бы стимул идти вперед.
— Зачем?
— Надо жить так, чтобы каждый день был наполнен чем-то полезным. Чтобы он приближал к цели.
— Может быть.
— Сейчас у тебя хорошая работа… Но надо думать и о другом.
— О чем?
— О том, как из секретаря стать профи высшего класса. Это же не окончательная ступень в твоей карьере.
— Не знаю.
— Почему?
— Я не люблю заглядывать в будущее.
И это было чистой правдой. Зачем знать, что ждет тебя впереди? Может быть, там такое, что надо срочно брать веревку и вешаться. Или забиться в угол и никогда оттуда не выходить. Был такой царь Эдип, которому напророчили, что он переспит со своей матерью и убьет отца. Он бежал из дворца, скитался по глухим лесам. Но ему не удалось уйти от судьбы. Я уже не помнила всех перипетий этой истории, но в конце концов все произошло так, как было предсказано. Зачем тогда Эдипу было знать свою судьбу заранее? Какой в этом смысл?
— Жить только сегодняшним днем — глупо.
Что я могла на это ответить? Спорить мне не хотелось, вдаваться в длительные рассуждения — тем более. На меня вдруг навалились усталость и раздражение. Руслан почувствовал это и замолчал. Принесли еду. Некоторое время мы молча ели, потом Руслан сказал:
— Мне отец прислал письмо. Два дня назад. Мы часто перезваниваемся. Но он все равно пишет письма. Зовет меня к себе. Ему хочется, чтобы я был рядом. Я ведь старший сын.
— Ты из Дагестана?
— Нет. Ингушетии.
— У тебя большая семья?
— Да. Трое братьев. Две сестры. Мы все очень дружны.
И тут мне пришлось сделать величайшее усилие, чтобы не разрыдаться, потому что моей главной мечтой было, чтобы у меня была семья. Чтобы мать не смотрела на меня, как на пустое место, чтобы отец был добр и великодушен, чтобы Ника тоже была другой. Моей подругой. Как когда-то. Я помню Никину ладошку в своей. Когда мы шли зимой по улице, и она отворачивалась от метели, пряталась за меня. Это было очень давно. В детстве. Как будто бы в другом измерении. Почему-то Ника всегда боялась хлопьев снега, летящих ей в лицо. Ей казалось, что это — маленькие осы. А я защищала ее, успокаивала.
— С тобой все в порядке? — спросил Руслан.
— Да. Извини, просто кое-что вспомнила.
— Я хочу сделать тебе одно предложение… — Внезапно он замолчал.
Мне хотелось пошутить и спросить: «Руки и сердца?», но что-то в Руслане не располагало к таким рискованным шуткам. Поэтому я только спросила:
— И что это за предложение?
Напротив нас было зеркало. Я посмотрела в него. И удивилась. Мы с Русланом были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Оба темноволосые, кареглазые. Только моя кожа была светлее. Я вдруг вспомнила, что мне всегда нравились брюнеты. Почему-то я терпеть не могла блондинов. Мне они казались слишком изнеженными и слабыми. Словом, не настоящими мужчинами. А Ника, наоборот, сохла по блондинам…
— Я хочу быть в курсе всего, что происходит в «Алроте». И ты можешь помочь мне в этом.
Я была слишком расслаблена, чтобы отреагировать на эти слова сразу. Их смысл доходил до меня постепенно, медленно.
Мне захотелось встать и швырнуть в лицо Руслану салфетку или вылить на его костюм остатки вина.
— Разумеется, твои услуги будут оплачены. Неожиданно мне в голову пришла одна мысль.
— А Ольга?
— Что Ольга? — не понял Руслан.
— Ольга тоже была твоей осведомительницей?