Право выбора
Шрифт:
***
До операции оставалось примерно два часа. Марк сидел у себя в домике и раз за разом внимательно перечитывал свои конспекты. В частности те главы, которые напрямую касались его будущей модификации.
""Гнездо", оно же "рация", является биоимплантатом нейронного типа, выполняющего функции разъема, - глаза мужчины бегали по исписанным мелким, неаккуратным почерком страницам, - для подключения выпускаемого из кресла пилота контакта. В случае успешного замыкания цепи нервные системы корабля и пилота временно частично объединяются в единое целое, при этом в одностороннем порядке "замыкаясь" на пилота. Это, в частности, позволяет пилоту осматривать окружающее пространство глазами своего корабля, или ощущать на собственном теле большинство физиологических проблем оного для более точной классификации этих самых проблем".
– Интересно, а как это будет выглядеть вживую?
– в очередной раз подумал пилот.
– Как это, одновременно смотреть на триста шестьдесят градусов? Написано-то оно все вроде понятно, но это ведь только теория.
Если Марк и испытывал сейчас хоть какие-то эмоции касательно предстоящей ему процедуры, то ограничивали они сугубо любопытством.
– Пилотя, если ты передумаешь, я пойму, - вдруг заявила ему Тантра, тем самым выведя мужчину из состояния задумчивости.
– А почему я должен передумать?
– не понял пилот, непроизвольно улыбнувшись тому факту, что она у него была заботливая. Волновалась за него порой больше, чем он сам за себя.
– Ну, просто... такое дело. Может, можно как-то без этого обойтись?
Марк буквально прикусил язык, чтобы не засмеяться уже открыто. Да, конечно, так он и сделает. Откажется от операции, поставит под угрозу проект, пойдет по статье саботаж... Конечно, именно так он и сделает!
Пилот саркастически ухмыльнулся.
– Пчелка, все будет нормально. Меня будет резать, лично куратор Андерс. Ты куратору Андерсу доверяешь?
– Да.
– Кораблик как-то неожиданно резко мысленно "закивал головой" в знак согласия.
– Андерсу конечно.
– Ну вот и хорошо, - поставил точку на ее панике Марк.
– Да не волнуйся ты так за меня.
– Не могу я за тебя не волноваться.
– Кораблик смущенно "зарделся".
– Ты же мой пилотя.
Сказать, что от этих слов Марку стало на душе тепло и приятно, значит не сказать ничего.
***
Пациент медленно разлепил глаза и тут же зажмурился от бьющего по ним прямой наводкой света флуоресцентных ламп. Сознание было на редкость чистое и совсем не такое, как при его предыдущем пробуждении после "похищения". Практически никого из медперсонала, за исключением одной-единственной фигуры рядом не наблюдалось. А ведь когда его только-только сюда доставили, людей тут было как минимум трое.
– Ну, вот и все.
– Стоящий напротив него человек снял хирургическую маску и явил Марку хорошо уже знакомое испещренное морщинами лицо.
– Ничего страшного.
– Поверю вам на слово, куратор, - буркнул пилот, после чего все так же лежа попытался пошевелить головой, разминая туго забинтованную и затекшую шею.
– Теперь реабилитация, да?
– Разумеется.
– Старик протянул мужчине свою руку, помогая ему приподняться. Профессорская рука, как непроизвольно заметил пилот, оказалась довольно сильной для человека такого почтенного возраста.
– Минимум два дня полного покоя и отдыха.
– А...?
– Хочешь спросить, насколько сильно в тебе ковырялись?
– буквально слово в слово угадал его вопрос старик.
– Не так уж сильно. Там все сводится к грамотным надрезам, прикладыванию и перевязке. Врастет оно в нервную систему само, ты этого практически не почувствуешь. Да, и вот еще что. Бинты с шеи и затылка ни в коем случае пока не снимай и не мочи. В идеале вообще ни голову, ни шею в ближайшие два-три дня не трогай. Все ясно?
В ответ мужчина сдержанно кивнул.
– Ну а раз так, - продолжил старик, - можешь собираться и идти домой. Отдыхать, отлеживаться. Да, кстати. Тебе в ближайшее время полагается усиленное питание. Так что если ты вдруг что-то всю жизнь мечтал попробовать, но не имел такого шанса, то на данный момент это можно исправить.
– В смысле?
– Такой презент от Эталона Марка откровенно ошарашил.
– Я могу заказать все, что хочу? Вообще?
– Кроме бифштекса из исчезающих видов, - развел руками старик.
– Тут уж, как говорится, извини, но тигра или медведя тебе никто ловить и готовить не будет. И еще, алкоголь пока не очень одобряется. А в остальном - да. Любые капризы.
***
Стоило нашему герою только добраться до своей кровати и положить голову на подушку, как его буквально сразу же выключило. Следующие два дня Марк практически полностью проспал. Причем совершенно без снов.
Периодически его будила лично куратор Елена, принося ему еду и спрашивая, что бы он хотел. Марк ничего не хотел и ел буквально через "не хочу". Если там и были какие-то деликатесы, то Марк их просто не помнил. Все, чего он сейчас по-настоящему жаждал, так это только спать, и чтобы его никто не беспокоил.
Только на третий день наш герой более-менее пришел в норму. Интересным было то, что самое первое, о чем он подумал, окончательно "проспавшись", это не обиделась ли на него его Пчелка за двое суток игнорирования с его стороны.
Глава 9
Первое посещение трюма, то есть, фактически, нутра Тантры произвело на Марка крайне необычное впечатление. И это самое впечатление могло быть еще необычнее, не забери у него тогда Сестра заранее способность видеть "пласты", как она их обозвала, и таким образом позволив нашему пилоту видеть перед собой ТОЛЬКО корабль, а не то самое "два в одном".
Самое забавное, что единственное, о чем ему не рассказывали на лекциях кураторы, так это об ощущениях пилота внутри корабля. То ли они сами этого не знали, то ли считали это чем-то интимным, но факт оставался фактом. О своих ощущениях от нахождения внутри своей напарницы Марк до настоящего момента мог только фантазировать. Фантазии с реальностью если и совпали, то весьма отдаленно.
Внутри кораблика было довольно-таки просторно, сухо и тепло, даже жарко, а все пространство озарялось бледно-зеленым светом, испускаемым некими фосфоресцирующими бородавками-переростками. Пилот закрыл глаза и прислушался, ожидая услышать стук ее сердца или, на худой конец, урчание кишечника, но ничего такого не было даже и близко. Внутри его напарницы царила абсолютная тишина.