Православие и корейцы
Шрифт:
Насколько было печально ее положение (да и ее ли одной?) можно видеть из писем преосвященного Павла и владыки архиепископа Евсевия, адресованных на имя иеромонаха Феодосия в первые 3–4 месяца 1918 г. Которые как представляющие некий исторический интерес приводим здесь почти полностью.
Преосвященный Павел, заботясь об обеспечении Миссии в официальном письме своем от 30 января 1918 г. писал из Москвы следующее [131] :
«Вследствие изданного декрета об отделении Церкви от Государства и невозможности получить казенные средства на содержание Сеульской Миссии в текущем году, довожу до вашего сведения и надлежащего исполнения, что согласно моему рапорту от 7/XI – 1917 г. № 1070 на имя архиепископа Владивостокского, резолюцией последнего от 20/ХП – 1917 г. за № 1656 разрешается вам сдать в аренду под различное предприятия, с ведома Генерального Консульства в Сеуле, главное двухэтажное здание Миссии со всеми второстепенными постройками сроком на один год или менее, с тем, чтобы служащие Миссии перешли на жительство в помещение бывшей школы [132] , куда перенесли бы и церковь с утварью. О размере арендной платы и условиях имеете сообщить архиепископу Владивостокскому. Если арендная плата будет мала, то соответственно с сим вы имеете сократить жалованье и все расходы по Миссии таким образом, чтобы денег хватило до конца года. Хотя я и предполагаю просить пособие для Сеульской Миссии, но, во-первых, неизвестно получу ли, а во-вторых, вследствие крайне низкого курса рубля пособие это будет ничтожно».
131
Преосвященный Павел отбыл в Москву в начале января,
132
Здание на отдаленном от Миссии участке, тогда пустовавшее. – Прим. авт.
Несмотря на распоряжение преосвященного, ни главный дом, ни второстепенные постройки, о которых упоминается в оном письме, не могли быть сданы в аренду по той простой причине, что не имелось на них арендаторов, да и сейчас то же самое, мало ощущается нужды в европейских зданиях в Сеуле. Жители (корейцы и японцы) предпочитают жить в своих национальных домиках-клетушках, где чувствуют себя куда лучше, чем в наших помещениях. Что касается европейцев, то здесь их очень не много, причем в большинстве своем они имеют собственные особняки, устроенные по своему вкусу и умению.
Далее в постскриптуме преосвященный Павел приписал следующие слова: «Шлю вам привет из Москвы, куда я приехал с трудом 24 января. Поместился в Духовной Семинарии по Садово-Каретной улице. Питаемся скудно, хлеба дают одну четверть фунта очень плохого качества. Заседания Собора идут успешно, но боимся, что нас могут разогнать. Крестный ход из всех московских церквей 28 января вышел грандиозен. Народу участвовало 500 000 человек. Я имел счастье участвовать в крестном ходе, выйдя из Кремлевского Благовещенского собора, где служил Литургию. Получено известие, что Синод, канцелярия и пр. захвачены большевиками. Как будем жить дальше, не ведаем. Возможно, что многие из нас останутся не только без крова, но и без куска хлеба. Вы счастливы, что живете сейчас в Корее. Благослови Вас Господь Бог!»
В другом письме, посланном от 10/23 марта того же 1918 г., владыка писал: «Мною все делается на Соборе для того, чтобы получить скорейшую помощь для Сеульской Миссии, но едва ли помощь так скоро придет. Вы, вероятно, уже слышали, что все синодальные учреждения захвачены, а капиталы (более 40 млн.) опечатаны. Налоги на свечи в 5 руб. на пуд уже сделаны для содержания Собора, а некоторые еще наложили по 10 руб. для содержания духовно-учебных заведений… А от нас все отмахиваются. Нужды и горя по горло у всех. Американская миссия с августа 1917 г. не получает содержания. Некоторые о. миссионеры поступили на частные заработки. Китайская миссия приступила уже к продаже некой недвижимости. Так все бедствуют!.. Здесь в Москве голодаем… Что будет?.. Дальше идти некуда!.. На ваш вопрос, как быть с миссией, отвечаю. Приступите теперь к следующим мерам. 1) Сократите до минимума служащих. Вы писали, что И. Н. Кан и Л. И. Ким хотят ехать в Россию на службу. Посоветуйте им выехать и выдайте денег на дорогу. 2) Приступите к продаже кое-какой недвижимости. В первую очередь продайте школьные дома в Каругае, Коха и Марысими. Дано будет разрешение на продажу дачи за северными воротами, если дадут около одной тысячи иен и если пришлете о том рапорт. 3) Мы все жалованья с 1 января не получаем ни копейки, рекомендую и вам расходовать на себя только то, что требуется на стол и самое необходимое. Ваша задача: протянуть с Миссией как можно дольше в ожидании помощи. Помощь же может прийти и не прийти, ибо дела идут с головокружительной быстротой. Благослови вас Господь на терпение, как и мы терпим и страдаем!»
Спустя несколько месяцев преосвященный Павел, обеспокоенный судьбою первых двух писем, снова писал от 4/17 апреля того же года: «Хотя я и посылал Вам из Москвы два заказных письма, но опасаюсь, что они не дошли. Теперь и денежные письма пропадают… поэтому настоящее письмо посылаю из Владивостока через одного члена Собора. Сообщаю Вам, что я докладывал о бедственном положении Сеульской Миссии, писал доклады спешные, но практической пользы добьемся едва ли скоро. Ибо церковь наша не только бедна, но и нища. А соборы церковные теперь тащат во все стороны, чтобы заткнуть вопиющие нужды на местах… Притом 40 млн. руб. церковных денег были конфискованы. В виду этого я уже писал Вам, чтобы Вы продавали ненужные школьные здания, а затем и дачу за северными воротами. Бывшую женскую школу [133] сдайте в аренду, если нельзя сдать главное миссийское здание. О. Иоанну Кану и Луке Киму, желающим уехать на службу во Владивосток, посоветуйте сделать это. Я уеду из Москвы не ранее 1 мая по новому стилю. Собор закрывается 7 апреля и возобновится с 1 сентября. В Москве голодаем – выдают по одной четверти фунта хлеба. Если не сухари – беда! Жалованья с января не получаем. Потерпите и Вы: деньги употребляйте только на самое необходимое и, если можно, откажитесь временно от жалованья. Я верю, что во второй половине года получите содержание для Миссии. Бедствуют все Миссии: Пекинская тоже приступила к распродаже кое-какого имущества. Спаси Вас Господь, помолитесь и о нас. Архиепископ Евсевий приедет в Москву как член Синода на Страстной. Буду действовать через него».
133
Здание на отдаленном от Миссии участке, о котором уже упоминалось выше. – Прим. авт.
Не удовлетворяясь приведенными обещаниями преосвящ. Павла, заведующий Миссией счел нужным обратиться к владыке архиепископу Евсевию (тогда архиепископ находился еще во Владивостоке) с тою же покорнейшею просьбою ходатайствовать о содействии Миссии перед центральной церковной властью.
На эту просьбу благостный архипастырь ответил письмом от 2/15 мая 1918 г., из Москвы следующими строками:
«Сейчас я нахожусь в Москве, куда вызван в качестве члена Св. Синода. Ваш рапорт от 28 февраля – 7 марта и письмо я получил как раз перед самым своим отъездом из Владивостока и потому не мог ответить Вам тотчас же, тем более что мне необходимо было переговорить с преосвящ. Павлом, а он находится в Москве. В Москву я приехал 13/26 марта, но преосвящ. Павла в ней уже не было; он уехал на родину. На днях он возвратился в Москву. Вчера был у меня, мы с ним переговорили, и я спешу сообщить Вам результат наших переговоров. Главные ваши недоумения, как оказалось, преосвящ. Павлом уже разъяснены, он раза два писал Вам из Москвы и, между прочим, выслал официальное разрешение на сдачу в аренду миссийских зданий. Он же разрешил Вам, в случае нужды, продать школьные здания, дачный участок и вообще все, без чего можно обойтись. Желающему снять сан вдовому священнику корейцу Иоанну Кану можно не препятствовать в сем. Весь свой штат Вы можете временно распустить, если это необходимо по материальным соображениям. Псаломщика и диакона-корейца можно пристроить во Владивостокской епархии, если они пожелают. Но Вас я убедительно прошу остаться в Сеуле. Переживаемое крайне тяжелое время для Сеульской Миссии, надеюсь, будет продолжаться недолго. Ее обещает поддержать миссионерское Общество и она, полагаю, будет получать, во всяком случае, не меньше, чем получала раньше. Теперь, правда, мы все переживаем такое тяжелое время, что решительно порастерялись и, подчас, трудно сообразить, как надо действовать. Синодальные суммы у нас отобраны, процентные бумаги аннулированы, в казенном ассигновании нам отказано. Но, надеемся, это тяжелое положение для всех нас тоже временное и будет непродолжительно. Принимаются меры, чтобы найти выход из этого затруднительного положения, есть полные основания надеяться, что и сами верующие поддержат Церковь, ее служителей и все церковные учреждения. Вы пишете, что у Вас средств хватит по май. Посредством сокращения штата и продажи всего, что можно продать вы можете просуществовать еще несколько месяцев, а тем временем Бог даст, выяснится и наше положение. Во всяком случае, Патриарх высказал мне решительное намерение поддержать Сеульскую Миссию. Я пробуду в Москве, вероятно, не менее чем до декабря месяца и посему, если будете иметь нужду во мне, пишите в Москву, по адресу: «Садовая-Каретная, здание Духовной Семинарии, члену Св. Синода…». Что у нас творится, об этом лучше не писать, а молить Бога, чтобы возможно скорее жизнь наладилась. Отрадно только то, что созванный еще к 15 августа минувшего года Церковный Собор действует согласно и по-православному. Перед Пасхой сделан был перерыв заседаний Собора, но с 1 июля он возобновил свою деятельность и к 1 сентября, вероятно, закончит. Избранный в ноябре месяце прошлого года и в том же месяце поставленный Патриарх Московский Тихон (был Митрополитом Московским после Макария) произвел на всех самое благоприятное впечатление [134] . Вообще в церкви у нас, кажется, налаживается порядок, разладившийся было после революции. Только Грузинская Церковь отделилась
134
Святейший Патриарх Тихон поставлен на патриарший престол 21 ноября 1917 г.; 25 марта 1925 г.; погребен в Донском монастыре в Москве. – Прим. авт.
Тут же при письме вложена была небольшая приписка преосвящ. Павла, состоящая из нескольких слов: «Со своей стороны шлю привет и наилучшие пожелания. Терпите, елико возможно, памятуя, что нам гораздо труднее, чем вам в Сеуле. Продайте, что можно. В самом крайнем случае разрешено будет вам продать и бывшую женскую школу. Помолитесь. Любящий епископ Павел» [135] .
Приведенные строки двух благостных архипастырей Владивостокских, обращенные к Миссии и ее предстоятелю, были последними, так как вскоре после сего архиепископ Евсевий был назначен управляющим Смоленской епархией [136] , а епископ Павел – на кафедру епископа Аксайского, викария Донской епархии [137] . Вслед за сим границы центральной России были закрыты и связь с Москвой и, конечно, с названными архипастырями сама собою прекратилась. Таким образом, Миссия осталась совершенно одинокой, изолированной от высшей церковной власти, без всякой видимой поддержки не только материальной, но и нравственной. Правда, временами она сносилась с Владивостоком, когда город находился во власти «белых», но сношения эти были частичны, непродолжительны, причем часто прерывались из-за переворотов, организованных то «красными», то «белыми», то «зелеными».
135
Архив Духовной Миссии.
136
Владыка архиепископ Евсевий – в миру Евгений Иванович Никольский, сын священника Тульский епархии, род. в 1860 г., учился первоначально в родном селе, затем в Тульской Духовной Семинарии и Московской Духовной академии, курс последней окончил магистрантом в 1885 г.; в 1885–1893 гг. состоял в должности преподавателя Могилевской Духовой семинарии; в 1893 г. принял монашество, рукоположен во иеродиакона, иеромонаха и вслед за сим назначен членом Духовно-Цензурного комитета в С.-Петербург с возведением в сан архимандрита; в том же году переведен на должность ректора Иркутской Семинарии; в 1897 г. посвящен в сан епископа Киренского, викария Иркутской епархии; в 1898 г. назначен на самостоятельную кафедру епископа Благовещенского; в 1899 г. – Владивостокского; в 1917 г. принимал участие в работе Всероссийского Поместного Собора в Москве; в 1918 г. снова вызван в Москву на годовую сессию в качестве члена Св. Синода; в 1919 г. временно управлял Смоленской епархией; в 1920 г. назначен Наместником Патриаршего Престола в Москве с возведением в сан митрополита Крутицкого; в 1922 г. 18 января мирно скончался в своей квартире на Троицком подворье в Москве; погребен в Ново-Девичьем монастыре в Москве. Покойный владыка отличался при жизни кротостью, незлобием, добротой к окружающим; в частной жизни был тих, скромен, доступный для всех и каждого; за свои заслуги имел все ордена до св. «Александра Невского» и, кроме того, бриллиантовый крест на клобуке. Вечная память да будет ему, благостному нашему архипастырю, владыке и отцу! Архиерейство его да помянет Господь Бог во царствии Своем!..
137
Преосвящ. Павел, по слухам, бежал из Москвы от преследования коммунистов на юг, под покровительство генерала Деникина, воевавшего в то время с Добровольческой армией где-то вблизи Кавказа, и там получил назначение на кафедру епископа Аксайского, Донской епархии. Владыка пробирался в свой стольный город с большим трудом; на пути заболел тифом (второй раз) и, не доезжая до места назначения, мирно скончался в Екатерино-Лебяжском монастыре, Кубанской области, в 1919–1920 гг. Мир и покой его праху, Царство Небесное душе его! Прекрасный был человек: добрый, отзывчивый, незлопамятный и, главное, трудолюбивый. Миссию корейскую любил, как свое родное детище. Архиерейство его да помянет Господь Бог во царствии Своем!..
Относительно продажи школьных зданий и других второстепенных строений, о чем шла речь в письмах преосвященных владык, то они, здания эти, не могли быть проданы в момент острого кризиса, так как не находилось на них покупателей, а если бы и нашлись таковые, то едва ли бы много дали за них. Во всяком случае, подобная продажа не принесла бы существенной пользы, и тем более не спасла бы Миссию [138] .
Итак, к прискорбию своему хочу заметить, что все заботы и попечения добрых архипастырей не увенчались успехом, и помощь так и не поступила ни со стороны Москвы, ни со стороны Владивостока, ни со стороны частных предпринимателей, которые бы пожелали арендовать строения.
138
Впоследствии три школьных строения (фанзовой постройки) были проданы за 325 иен, не столько от нужды, сколько из-за ветхости построек. Что касается других «второстепенных» строений и земельных участков, предназначавшихся к продаже, то последние оставались и остаются до сих пор (1925 г.) в полной неприкосновенности.
Миссия, будучи предоставлена самой себе, сама стала изыскивать средства, сама распределять их и жить соответственно сему по своему личному усмотрению.
В 1917 г., как мы уже писали, жизнь в Миссии протекала более или менее безбедно, потому что казенное ассигнование все же было получено, хотя с большим трудом и натяжками.
Но вот наступил для нее 1918 г. и вслед за ним другие, не менее тяжкие года материального страдания и полной неопределенности положения, когда рушились все надежды, на какую бы то ни было помощь со стороны России, даже частного характера, не говоря уже о казенном ассигновании. Каждый день можно было ожидать закрытия учреждения и полного крушения дела. Если этого не произошло, так единственно только благодаря нравственной поддержке вышеупомянутых архипастырей Владивостокских, отечески советовавших держаться до последнего. Ради ли молитв их, или ради скромных заслуг Миссии, Господь не оставил своего святого достояния, ниспослал вовремя материальную помощь. Поддержка пришла неожиданно со стороны инославных и иноверных лиц, как раз в минуты наибольшего финансового кризиса, когда всякий иен был дорог, когда несколько десятков иен составляли чуть ли не целый капитал.
Первым пришел на помощь начальник местной Англиканской миссии епископ Троллоп, вторым русский гражданин, живший в то время в Иокогаме, М. А. Гинсбург. Первый в течение 19 месяцев выдавал помесячно в виде субсидии по 250–300 иен в месяц [139] , а всего предоставил 5100 иен; второй пожертвовал единовременно [140] 10 000 рублей, что составило по курсу того времени 2100 иен. Первая помощь была принята с согласия нашего Генерального Консульства, по предварительном получении уверения со стороны епископа Троллопа, что он, епископ Троллоп, не будет требовать уплаты долга, пока сама Миссия не оправится и не найдет возможным приступить к выплате, разумеется без процентов [141] ; вторая сумма поступила в виде дара без каких бы то ни было обязательств со стороны Миссии. Последнее пожертвование тем более знаменательно, что жертвователь по национальности – еврей, по религии – иудей; он, кстати, заметим, был в свое время одним из пионеров русского торгового дела в Корее; следовательно, как таковой, не терял связи с Сеулом, сохранил свои симпатии ко всем русским начинаниям в этой стране в самом широком смысле слова.
139
С июня 1918 по декабрь 1919 г.
140
В конце 1918 г.
141
Епископ Троллоп неоднократно высказывал отцу Феодосию такого рода мысль: «Будут деньги – уплатите, не будут – требовать не стану… Я помогаю во имя братской любви, во имя христианского единения, как собрат во Христе, как ваш коллега…»