Православная церковь — враг просвещения

Грекулов Ефим Фёдорович

В 1756 г. Московский университет просил у синода разрешения на издание философской поэмы английского писателя Александра Попа (1688-1744 гг.) «Опыт о человеке», которую перевёл на русский язык профессор Поповский, активно участвовавший в борьбе против средневековых ненаучных представлений о строении вселенной. Синод нашёл в поэме «зловредные» идеи Коперника, которые «св. писанию противны, с православной христианской верой весьма несходственны и юношеству соблазнительны могут быть». Синод обвинил автора и переводчика в том, что они ничего не заимствовали из писания и распространяли идеи «о множестве миров», «священному писанию совсем не согласные».

Синод не мог запретить издание поэмы, так как за неё вступился всесильный Шувалов. Поэма была передана на «исправление» московскому

митрополиту Амвросию… Он изуродовал её, выбросив места «св. писанию и политическим узаконениям противные», и заменил их своими стихами, так что в переводе «о множестве миров, коперниковой системе и натурализму склонного ничего не осталось». Внесённые митрополитом Амвросием изменения набрали другим шрифтом, и в таком виде поэму напечатали в 1757 г. Современники шутили, что поповские стихи легко можно отличить от поповских. Поэма «Опыт о человеке» пользовалась у читателей большим успехом, до 1812 г. она выдержала 6 изданий.

2

Произведения Вольтера и его идеи были широко распространены в русском обществе XVIII в. не только в столицах, но и в глухой провинции. По словам современников, даже в таких городах, как Пенза, «раздавались насмешки над религией, хулы на бога, эпиграммы на богородицу»¹³. Произведения Вольтера не только проникали из-за границы, по переводились и печатались в России. Особенно много занимался изданием трудов Вольтера страстный его почитатель И. Г. Рахманинов. Он основал в своём имении в селе Казёнках Тамбовской губернии типографию, где в 1791 г. было напечатано второе издание полного собрания сочинений его любимого писателя¹⁴.

Екатерина II, ещё недавно бывшая горячей поклонницей Вольтера, испугавшись распространения в России идей французской революции, переменила своё отношение к Вольтеру. Особым указом она запретила печатать новое издание сочинений Вольтера «без апробации московского митрополита». Изданные Рахманиновым произведения Вольтера, как «вредные и наполненные развращением». конфисковали, а на его типографию наложили арест. В 1797 т. типография Рахманинова вместе с опечатанными книгами сгорела, а остальные книги, изданные Рахманиновым, были отобраны у частных лиц и сожжены¹⁵.

Особенно боялось царское правительство передовых взглядов французских философов-материалистов, которые разоблачали реакционную сущность религии, опровергали её ложь и нелепости, противоречащие разуму. Их боевые, талантливые книги вошли в сокровищницу мировой культуры. Ленин подчёркивал большую роль французских материалистов XVIII в. в борьбе против религии и идеализма, в развитии науки и атеизма. «В течение всей новейшей истории Европы, — писал Ленин, — и особенно в конце XVIII века, во Франции, где разыгралась решительная битва против всяческого средневекового хлама, против крепостничества в учреждениях и в идеях, материализм оказался единственной последовательной философией, верной всем учениям естественных наук, враждебной суевериям, ханжеству и т. и. Враги демократии старались поэтому всеми силами "опровергнуть", подорвать, оклеветать материализм и защищали разные формы философского идеализма, который всегда сводится, так или иначе, к защите или поддержке религии»¹⁶.

Французские материалисты XVIII в., разоблачая религию и церковь, не вскрыли, однако, социальных корней религии, их атеизм носил просветительный характер.

Начиная с 80-х годов XVIII в. духовное ведомство активно боролось с распространением в России идей Вольтера и философов-материалистов. Проповедник Анастасий Братановский перевёл с французского книги: «Предохранение от безверия и нечестия» (1794 г.) и «Истинный мессия или доказательство о божественном пришествии в мир Иисуса Христа и его божества» (1794 г.). Появилось большое число обличительных сочинений. В 1787 г. вышли две брошюры, в которых осуждались антирелигиозные взгляды Вольтера: «Обнажённый Вольтер» и «Письмо, содержащее некоторые рассуждения о поэме Вольтера "На разрушение Лиссабона"». В серии брошюр, переведённых с французского, характер критики взглядов Вольтера и философов-материалистов подчёркивался уже в самих их названиях: «Бессмертие души, основательно против безбожников и скептиков доказанное» (1779 г.), «Посрамлённый безбожник и натуралист» (1787 г.), «Торжество веры над неверующими и заблуждающимися» (1792 г.), «Изобличённый Вольтер» (1792 г.), «Ах, как вы глупы, господа французы» (1793 г.), «Вольтеровы заблуждения» (1793 г.). Последнюю книгу перевели студенты Воронежской духовной семинарии, она вышла под редакцией митрополита Евгения Болховитинова. В оригинале было предисловие аббата Нонота, где давался перечень религиозных заблуждении Вольтера, которые следовало опровергнуть. Но, боясь действия антирелигиозных и противоцерковных идей Вольтера даже в таком виде, духовная цензура сочла за лучшее изъять этот перечень.

Литература, разоблачающая идеи Вольтера и философов-материалистов XVIII в., издавалась и в начале XIX в. В 1803 г. в Москве вышла книга «Оракул новых философов или кто такой Вольтер». В 1809 г. появилась книга «Основатели новой философии — Вольтер, Даламберт и Дидерот — энциклопедисты без маски»¹⁷.

Конфискация и сожжение сочинений Вольтера и французских философов-материалистов не могли приостановить распространение их взглядов. Сочинения Вольтера имели широкое хождение и в рукописных списках. Об этом рассказывает в «предуведомлении» к русскому изданию «Вольтеровых заблуждений» редактор книги митрополит Евгений Болховитинов. «Любезное наше отечество, — писал он, — доныне предохранялось ещё от самой вреднейшей части Вольтерова зла, и мы в скромной нашей литературе не видим ещё самых возмутительных и нечестивейших книг, но, может быть, от сего предохранены только книжные лавки наши, между тем как сокровенными путями повсюду разливается вся его зараза. Ибо письменный Вольтер становится у нас известен столько же, как и печатный»¹⁸.

Екатерина II и духовное ведомство противились и проникновению идей Ж.-Ж. Руссо. Несмотря на это, в 60-70-х годах XVIII в. на русском языке увидели свет «Новая Элоиза», «Рассуждения о начале и основании неравенства между людьми» в переводах Павла Потемкина, «Исповедание» в переводе Д. Болтина и др. Одновременно церковники издавали литературу с критикой взглядов Руссо.

Боясь распространения «революционной заразы», правительство и духовенство стали запрещать произведения Руссо наравне с произведениями Вольтера и французских философов-материалистов. Екатерина II с возмущением писала в 1791 г., что «продают такие книги, которые против закона писаны, например "Эмилия" Руссова и много других подобных», и требовала их запрещения.

Русский перевод «Размышления о величии божьем, его промысле и человеке» был найден духовной цензурой «явно противным духу христианства и разрушающим начала христианского учения» и запрещён. «Исповедь» Руссо также была запрещена за «безнравственное определение и неудовлетворительные религиозные понятия»¹⁹.

Московский митрополит Филарет, поблагодарив бога, охраняющего Россию «от западной холеры», писал о тех, кто пропагандировал идеи французских материалистов: «Ох, эти универсальные люди! Взял бы метлу да и вымел их из св. Руси, которая так тесна и дурна для них»²⁰.

В 1868 г. цензор архимандрит Фотий подверг критике труд Вольтера «Философия истории», вышедший в том же году под редакцией В. Зайцева. Духовный цензор нашёл, что книга «содержит много противного св. писанию и вере христианской». «Автор, — писал он, — не только наводит тень сомнения на многие истины веры, но и подкапывается под самые основания их и даже дерзко глумится над ними». «За глумление над признаваемыми истинами и опровержение св. писания» издание было уничтожено²¹.

Цензор архимандрит Геласий дал крайне отрицательный отзыв о книге Д. Штрауса «Вольтер, его жизнь и сочинения», изданной на русском языке в 1871 г., особенно о её 10-й главе, в которой, по его словам, «с богохульным цинизмом осмеивались главнейшие вероучения христианской церкви». В декабре 1872 г. весь тираж — 1345 экземпляров — уничтожили, а издателя привлекли к судебной ответственности²².