Православная церковь — враг просвещения
Шрифт:
В период реакции 80-х годов XIX в., когда печать, по словам вдохновителя реакции К. П. Победоносцева, рассматривалась как зло, которое необходимо «обуздать», были запрещены многие периодические издания. Так, особое совещание, в котором принимал активное участие этот обер-прокурор, подвергло репрессиям журнал «Слово» за помещённые в нём статьи антирелигиозного и антицерковного характера. Нападки цензуры вызвала статья «Вольтер», где была усмотрена «явная враждебность не только христианству, но и вообще всякому богопочитанию». На статью «Диалектика и её применение в науке» цензура обрушилась за «отрицание общечеловеческой морали». Особенное негодование духовенства вызвала статья, в которой давалась
Обер-прокурор синода К. Победоносцев оказывал большое влияние на гражданское цензурное ведомство. Стоявший во главе ведомства E. Феоктистов, этот, по выражению Салтыкова-Щедрина, «холоп Каткова», злейший враг даже умеренной печати, был очень близок к Победоносцеву и в течение 13 лет ведал цензурой под непосредственным его руководством. Во всех случаях, когда к тому был малейший повод, поступившие в светскую цензуру книги передавали на рассмотрение духовной цензуры, а та уже выносила угодное обер-прокурору решение. Современники говорили, что передача книги в духовную цензуру означала её погребение.
11
Атеистическая пропаганда в России преследовалась по закону. 173 статья XV тома свода законов гласила, что если кто в публичном месте или собрании «дерзнет с умыслом порицать христианскую веру, или православную церковь, или ругаться над священным писанием или св. таинствами, тот подвергается лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу».
Цензурные уставы не допускали нарушения должного уважения к учению и обрядам православной церкви. Неприкосновенность её, как господствующей церкви, защищалась наравне с неприкосновенностью царской власти.
Закон этот на практике применялся очень широко, и малейшая критика христианской религии, особенно православной церкви, вызывала град репрессий по отношению к книгам, их авторам и издателям.
В связи с канонизацией в 1861 г. Тихона Задонского (он был объявлен святым для отвлечения крестьян от выступлений против ограбления их помещиками во время крестьянской реформы) была издана массовым тиражом «житийная» литература, посвящённая новому святому. Однако в «Житии Тихона», где он прославлялся как крестьянский святой, было найдено «неправильное толкование мыслей и даже неблаговидные намёки и суждения». В «Житии» рассказывалось, что Тихон заступался за крепостных крестьян. Такое поведение святого было найдено «неправославным». Календарь с житием нового святого изъяли.
В 1865 г. газета «Голос», редактором которой был А. А. Краевский, поместила статью «Неразумные ревнители православия». В ней сообщалось о нетерпимости православною духовенства к раскольникам, о фактах грубейшего произвола и надругательства над ними.
Хотя факты гонений на раскольников подтвердились, Краевского за критику методов насаждения православия обвинили в распространении ложных слухов о преследовании раскольников и приговорили к заключению в военной тюрьме на 2 месяца59.
В 1866 г. было возбуждено судебное преследование против Ф. Павленкова за издание им сочинений Д. И. Писарева.
В статье «Русский Дон-Кихот», вошедшей во 2-й том сочинений, Писарев критиковал литературную деятельность московского славянофила Киреевского.
Славянофилы выступали в защиту православной церкви, проповедовали «религиозное обновление мира», защищали крепостные порядки и призывали крестьян к «православному смиренномудрию». Критикуя славянофилов, Писарев называл Киреевского «самым мрачным и вредным обскурантом», зло высмеивая реакционные взгляды его в области просвещения. Киреевский считал, что в основу просвещения должны быть положены «истины христианской церкви», что такие науки, как философия, история и политика, должны «освещаться светом религиозной веры» и что русская интеллигенция для борьбы с материализмом должна обратиться к «разуму св. отцов», к «чистым источникам веры».
Высмеивая взгляды этого хранителя церковного благочестия, Писарев писал, что православные верования, которые защищает Киреевский, «не что иное, как замысловатое миросозерцание, допотопные идеи, сказки нянюшек». Д. Писарев восставал против уступок религии, против попыток «мирить разум с нелепостью».
В другой статье «Бедная русская мысль», вошедшей в тот же том, Писарев разоблачал реакционную деятельность правительства, подавлявшего все прогрессивное и препятствовавшего просвещению народа. В своей обвинительной речи, требуя для издателя Павленкова сурового наказания, прокурор Тизенгаузен восклицал: «И где все это проповедуется?… В христианской стране, исповедующей православие, как первенствующую и господствующую религию, верховный защитник и хранитель догматов которой — император!».
Дело Писарева рассматривалось в судебных инстанциях в течение трёх лет. По приговору суда книгу уничтожили.
Внимание цензуры привлёк и 2-й том сочинений Д. И. Писарева, в котором были помещены статьи «Процесс жизни» и. «Физиологические эскизы». За материалистические взгляды автора, за пренебрежительное отношение к христианскому мировоззрению, за глумление над аскетизмом на книгу наложили арест. Популярное изложение книги делало её в глазах цензоров особенно опасной, так как она была доступна, по их словам, «для молодого или малообразованного читателя».
Около года судебные органы решали вопрос — можно ли привлечь автора и издателя за «богохуление, порицание христианской веры», т.е. по ст. 181 уголовного уложения, наказывавшей лишением всех прав состояния и ссылкой на поселение в отдалённейшие места Сибири. Наконец, решено было, ввиду сомнения в исходе судебного дела, издателя к ответственности не привлекать, а с книги снять арест60.
В 1879 г. типография Академии наук отпечатала 5000 экземпляров «Общедоступного календаря», который также обратил на себя внимание бдительных духовных цензоров. В календаре была помещена статья о монастырских доходах, не приносящих пользы, а также статья «Черт и ведьма», в которой рассказывалось о дикой расправе средневековой инквизиции с мнимыми колдунами и ведьмами.
Духовная цензура не дала в обиду католическую инквизицию и сочла «неприличным» разоблачение монастырских тайн. По представлению цензуры Комитет министров, единогласно решив, что календарь принесёт «огромный и ниспровержимый вред», велел уничтожить его61.
12
Выдающийся представитель русского материализма Л. И. Герцен вёл непримиримую борьбу против православной церкви. В гневных и страстных словах он разоблачал её реакционную роль, защиту ею самодержавия и помещиков, враждебное отношение к просвещению народа. Клеймя церковников, выступавших против науки, Герцен писал: «На каком основании мы… будем смиренно молчать…, когда выживший из ума монах выползает из сырой кельи своей для того, чтобы мешать науке…, когда духовенство заговорило против популяризации науки?… Пусть живые мертвецы держатся сообразно своему чину и молчат, тогда и мы будем молчать… Но всякий раз, когда архипастырский жезл ударит по живому мясу нашей начинающей свободы, как полицейская палка, мы закричим»62.