Православная педагогика. Сборник статей. Выпуски 1-3
Шрифт:
Есть другой пример. Один ныне живущий добрый пастырь как-то мне рассказывал, что у него был крестный, замечательный человек. Однажды в детстве он увидел, как крестный молится, и никогда больше не видел, чтобы человек так молился. Может быть, это действительно так, а может — это такое сильное детское впечатление, ни с чем другим уже несравнимое. И в душу ребенка западает, когда он видит, знает, чувствует и понимает, что родители молятся о нем.
Конечно, не нужно специально показывать, как надо молиться. Молитва — это не показное действо, а внутренняя обращенность души к Богу. И если эта обращенность у вас будет, ребенок почувствует это, поймет, что для вас это главное, вы этим живете, в этом источник ваших радостей, ваших сил, вы прибегаете к Богу во всех экстремальных случаях… В этом нужно, может быть, немножко помочь ребенку, чтобы молитва была не просто формальностью, а чтобы ребенок молился вместе с вами тогда, когда что-то случилось, радостное или печальное, когда кто-то заболел, или наоборот, когда нужно поблагодарить Бога за какую-то радость. Молитва должна сопровождать всю нашу жизнь. И ребенка нужно тоже к этому приучать; это научит его обращаться
Кроме этого необходимо помочь ребенку совершать молитвенное правило; в начале детского пути, наверное, нужно молиться вместе с ним, но как можно скорее должен наступить тот момент, когда ребенок уже молится самостоятельно. Я знаю от наших прихожан, что многие заставляют дома детей молиться вместе с ними, а когда приходят с ними в храм, в место общей молитвы — то здесь они от ребенка отделяются, встают в угол, а ребенок делает что хочет. А должно быть обратное. Дома нужно помочь ребенку молиться самому, нужно научить его дома обращаться к Богу, чтобы это была его личная обращенность, можно начать вместе с ним, затем научить его, как правильно молиться, и очень нежно, аккуратно, ласково, деликатно помогать ему в том, чтобы эта молитва укрепилась в его душе. А когда вы приходите с ребенком в храм, то нужно объяснить ребенку, что здесь общая молитва; можно как раз стоять рядом с ребенком, объяснять ему какие-то части богослужения, можно вместе с ним поставить свечку, объяснить ему, как это делается, и помолиться перед иконой. Здесь можно подсказать ему, когда встать на колени, когда петь «Отче наш», подсказать: «Вот сейчас, слышишь, батюшка молится о болящих, читает молитву о болящих. И ты тоже помолись». Тогда богослужение будет для ребенка более понятным, более близким, не чем-то таким, что нужно отстоять и поскорее убежать. А храм не будет местом, где он встречается со своими сверстниками и с ними где-то в уголочке начинает обсуждать свои дела; он поймет, что мы собрались, чтобы молиться Богу все вместе.
Общая молитва нуждается в том, чтобы вы были рядом с ребенком. Поэтому в храме нужно быть рядом с ним, особенно когда он идет причащаться, объяснить ему, как подходить к чаше, как от чаши отходить, что значит прикладываться ко кресту; объяснить смысл священнодействий, которые совершаются в храме. Вот здесь нужно ему помогать, сопровождать его, ему нужна помощь, потому что он пока еще не умеет общаться с Богом и для него общаться со сверстниками или с теми или другими предметами в храме легче, чем обратиться к Богу.
Если говорить об участии детей в богослужении, то дети всю материальную культуру Церкви воспринимают живее и глубже, чем мы. Многие из нас пришли к вере, будучи людьми взрослыми, пришли, так сказать, от какой-то идеи, пришли в поисках истины, пришли еще как-то, а дети могут прийти к Богу, приходя в храм, при помощи тех материальных предметов, которые освящаются Церковью. В Церкви есть множество традиций, обрядов, обычаев, которые ребенку могут быть вполне понятны, могут открыть ему красоту, многообразие православного богослужения: свечи, ладан, лампады, иконы, просфоры и обряды освящения яблок, воды, меда, вербы, березки. Если все это правильно объяснить ребенку, то ему будет легче воспринимать богослужение. Он будет ждать, когда же придет Троица, пусть даже он будет ждать, чтобы храм украсили березками, но он будет понимать, что это значит, и через это, через внешние предметы, которые вполне ему доступны и понятны (гораздо более доступны, чем наши абстрактные утверждения или отвлеченные рассказы, не касающиеся сердца), он будет воспринимать церковную жизнь, он к этой жизни приобщится. Мне кажется, нужно обязательно знакомить ребенка с обрядами и обычаями, через это приводить к вере. Можно это делать и дома: освящение дома, день ангела. Рождество, Богоявление. Взять святую воду, окропить с ребенком весь дом, торжественно пропеть тропарь. Принимая в этом участие, он будет понимать, что церковные службы красивы, радостны, в них много очень важного и понятного.
Если мы сами нарушаем заповедь Божию, которая говорит, что шесть дней нужно делать дела свои, а седьмой день посвятить Господу Богу, если жизнь нашей семьи не подчиняется этому ритму, который установлен Богом, то трудно будет ребенку удержаться в Церкви, потому что если нарушить этот ритм, если он увидит, что в воскресенье можно не идти в храм, можно заняться чем-то еще, какой-то работой на участке, поспать подольше, еще что-то сделать, а храм — это в общем необязательно, то он очень легко это воспримет и, когда богослужение ему в какой-то момент станет неинтересно, — бывает в жизни, когда что-то даже очень важное делается почему-то вдруг неинтересным, жизнь наша душевная такая: то подъемы, то спады, эмоциональные или иные, — то он очень легко скажет, что это ему не нужно, не обязательно. Поэтому жизнь семьи должна подчиняться тому ритму, который установлен Самим Богом, и тогда ребенку будет естественно бывать в храме в воскресенье, у него даже вопросов не возникнет, зачем это нужно и почему. Без этого он будет чувствовать себя обделенным, так что если вы хотите, чтобы ваши дети остались в Церкви, то нужно, самим воспринять тот ритм, который в Церкви существует.
У нас есть примеры, как мне кажется, удачные, вовлечения детей в богослужение, — детей уже не маленьких, с которыми нужно ставить свечечки, давать им просфорочки, чтобы они ждали этого в конце службы, рассказывать им, что изображено на иконах, детей, которые еще не понимают смысла произносимых слов, — а детей, которые уже умеют читать и могут что-то понять в богослужении. Во времена доперестроечные, до того момента, когда наступило тысячелетие Руси, когда Церковь стала свободной, когда мы смогли заниматься с детьми в храме и устраивать на приходском и даже церковном уровне педагогические конференции, были опыты служения дома, скажем, всенощной. Я не говорю, что нам нужно всенощные служить дома, я просто вспоминаю, как всенощная служилась дома. Скажем, раньше, когда я служил за городом, я мог, конечно, поехать вечером,
Я знаю и рассказы других людей, как через такое служение дома каких-то служб, всенощных, иногда даже в отсутствие священника (в пятидесятые годы нельзя было без угрозы лишиться работы постоянно ходить в храм, и еще разные были причины, по которым иногда люди молились дома), богослужение делалось более понятным для детей. Они не просто приходили в храм, вставали где-то за колонной и с ноги на ногу переминались, как у нас многие дети, а стояли на клиросе и в службе участвовали, и к службе приобщались. У нас и в наше время есть такой пример, это наше служение в приютском храме, где службы совершаются с участием детей. Дети сами встают на клирос, смотрят в книги, поют, им это интересно. И служба совершается, немножко применяясь к их немощам, поется, например, то, что должно читаться, чтобы дети в этом легче участвовали. Вообще детям иногда легче, когда они собираются вместе, не читать молитвы и слушать, что читают, а петь всем вместе. Раньше в приходских храмах существовали такие песенные чинопоследования, которые включали в себя не чтение молитв, а пение всем храмом. И детям, когда они поют все вместе, это помогает приобщиться к службе, служба не кажется такой скучной, длинной. Когда они поют слова, они волей-неволей проникаются их смыслом.
Есть и другие формы приобщения детей к богослужению. Создаются детские хоры, мальчики прислуживают в алтаре, девочки в храме ухаживают за подсвечниками, дети убираются в храме после службы и через это тоже участвуют в подготовке храма к богослужению. Мы стараемся это делать, но нужно сказать и об опасности, которая заключается в том, что если ребенка просто ввести в алтарь, особенно если ввести еще второго и третьего, как это делается в некоторых храмах, то дети, предоставленные сами себе — им нужно выйти со свечой, им это очень нравится, — все остальное время не молятся, хотя находятся рядом со святыней; находиться рядом со святыней и не благоговеть перед ней нельзя, от этого человек теряет страх Божий. И дети теряют страх Божий и ведут себя безобразно. Вот это привыкание к святыне, потеря благоговения, — вещь очень опасная. Поэтому мы в нашем храме стараемся особенно мальчиков в алтарь не приглашать, потому что это может потом отозваться чем-то иным. Нужно искать какие-то иные формы. Как это сделать, я не знаю. Может быть, надо создать детский хор, который пел бы отдельные песнопения всенощной, скажем, и стоял в храме с педагогом. Конечно, нельзя это делать искусственно; это должно быть естественно, как естественно было раньше молиться дома (сейчас это, конечно, смешно; как-то не совсем это ясно, неоправданно получается). Или, я помню, я служил в одном храме под Москвой, там у нас был детский хор, они пели Трисвятое на Литургии. До этого они спевались; начиналась Литургия, а они где-то спевались в отдельном помещении, а уже после малого входа, при пении тропарей, они все, — впереди шел регент, — входили в храм, вставали на место, пели Трисвятое и потом уходили заниматься дальше. Конечно же, как-то все это немножко странно.
В нашем приюте, где дети как-то участвуют в богослужениях, служить для них специальную детскую Литургию тоже было бы не совсем правильно. В некоторых храмах идут по этому пути католики служат какие-то там детские Литургии. Но Литургия не может быть детской, монашеской, сестринской. Литургия всегда одна. Литургия есть великое Таинство, и нельзя к ней применить никакой иной термин, не может она быть иной. Бывает воскресная Литургия, когда собирается вся община, или Пасхальная Литургия, которая совершается раз в год, ночью, и являет собой центр годового богослужебного круга. Но служить какие-то служебные Литургии, заупокойные Литургии, или еще что-то такое, конечно, как-то странно. Это некое принижение; нельзя из Литургии сделать что-то игрушечное, детское, приближенное к пониманию детей, это, наверное, будет неправильно. Но вот, скажем, в нашем приюте есть домовый храм, и можно приходить туда с детьми на службы, — не всем, естественно, если сразу все дети придут, они там не поместятся, — но отдельными группами.
Во всяком случае надо думать: как сделать так, чтобы служба стала более понятна для ребенка. Если каждый из тех, у кого есть дети, будет вместе с ними стоять на службе, ощущать себя в единстве со всеми и тихонечко им что-то объяснять, помогать им осознать службу, тогда даже не нужно будет никаких специальных занятий.
Конечно же, с детьми нужно беседовать, нужно помочь им осознать свою веру. Вера у ребенка может быть очень сильной, очень живой, очень глубокой, очень действенной. Но ребенок — он на то и ребенок, что он не вполне обладает своим сознанием, рассудком, и нужно помочь ему осознать свою веру. Осознанию ребенком веры, которая в нем есть, и служат беседы с детьми. О чем и как можно беседовать с детьми? Я думаю, что самая лучшая форма бесед с маленькими детьми — это пересказ им житий святых; на примере святых можно беседовать о вере. Я думаю, родители обязательно должны рассказывать детям о годовых праздниках. Эти рассказы могут повторяться каждый год, особенно для маленьких детей. Как выяснилось на моем опыте, дети в возрасте трех лет запоминают какие-то яркие образы, но вот связный рассказ, сюжет они не запоминают. Я говорю: «Ты помнишь, что я тебе рассказывал тогда-то о том-то?». — «Нет, я не помню». — «Ты помнишь, мы с тобой ходили, видели какой-то спектакль?». — «Ну, я помню, там птица какая-то была, а что там было, я ничего не помню». Но тем не менее эти рассказы должны быть обязательно, потому что они накладываются один на другой и остаются в сознании ребенка, может быть, на подсознательном уровне, дают возможность на будущий год рассказать им о том же самом, только более глубоко.