Православный храм и богослужение. Нравственные нормы православия
Шрифт:
Синайское законодательство в своих основных началах давалось на все будущие времена. Оно заложило основу истинной нравственности и человеческого достоинства в мире. Это был час зарождения народа, отличного от всех дотоле существовавших в истории. Простые, но глубокие и вечные истины о духовном и личном Боге, о почтении к родителям, о целомудрии, о святости человеческой жизни и собственности, о чистоте совести – все эти истины открыты или утверждены были на Синае в наследие всем последующим векам. [7]
7
Лопухин А. П. Библейская история Ветхого Завета. – Монреаль, 1982. – С. 118–120.
Глава 2. Толкование заповедей блаженств
На протяжении
Сущность Синайского законодательства как несравненно высшего и ценнейшего, чем все законодательства древнего мира, изложена в десятословии. Но оно исчерпало себя за известный исторический период. И тогда Богу угодно было послать Сына Своего в мир для полнейшего восстановления человеческой природы, утраченного райского блаженства. Его проповедь открыла новый путь человечеству, указанный в новозаветных заповедях блаженств (см.: Мф. 5–7; Лк. 6, 17–49).
Ветхозаветные заповеди были даны еврейскому народу в грозных и величественных явлениях природы, внушающих трепет и ужас. Люди должны были отдалиться от горы на известное расстояние, и под страхом смерти воспрещалось приближение к ней. Заповеди изрекало неведомое и скрытое Существо (Исх. 19, 10–19, 25; 20, 1—18).
Совершенно противоположную картину принятия заповедей мы наблюдаем в Новом Завете. Сама природа как бы приготовила пышную обстановку, при которой Господь изрекает «глаголы новой жизни». Сын Божий беседует с народом, как любящий отец со своей семьей. Вместо грозных стихий природы – ясное прозрачное небо. Но не только внешние обстоятельства, но и внутреннее содержание новозаветных заповедей далеко превосходит ветхозаветное законодательство. Нагорная проповедь чужда принудительного характера Моисеева закона: Христос требует уже не только воздержания от зла, но и постепенного совершенства в добродетелях. Таким образом, с пришествием в мир Спасителя, человечество меняет рабское отношение к Богу на сыновнее (1 Ин. 3, 2; Рим. 8, 14–15).
Перейдем к изложению самих заповедей блаженств, которые составляют фундамент христианской нравственности. В них провозглашение новых начал взаимоотношений между людьми привело к великому нравственному перевороту. Доселе неведомые истины завоевывают себе права гражданства в сердцах людей: временное заменяется вечным, материальное – духовным, пределы и нормы предписаний Закона снимаются совершенно: их предел – полное богоуподобление. [8]
Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5, 3; Лк. 6, 20). Для понимания и полноценного толкования этой заповеди, как впрочем и для понимания всего Евангелия от Матфея, необходимо помнить о том, что Ветхий Завет является главным фоном этого Евангелия. Не менее важным является обращение к иудейским традициям, обычаям, быту, религиозным и культурным представлениям, географии, психологии.
8
Виталий (Гречулевич), еп. Нагорная проповедь Спасителя. Сущность христианского учения. – СПб. 1905. – С. 59.
Чтобы понять смысл слов Господа, надо знать, какое значение имеет понятие бедности и богатства в Священном Писании. Первоначально богатство рассматривалось как видимое доказательство того, что человек находится в мире с Богом. Богатство рассматривалось как благословение Бога, награждающего на земле за благочестивую жизнь.
В пророческой литературе встречается иная точка зрения о богатстве и бедности. Бедняк – это человек обездоленный, ограбленный богачом, у него не осталось ничего, на что он мог уповать, его упование только в Боге, к которому он непрестанно возносит моления и вопли. Богач же чаще всего выступает как гордый и самоуверенный человек, полагающийся на богатство, он угнетает того, кого защищает Бог, и поэтому становится врагом Бога. Кроме того, Библия неоднократно называет богача безумцем, потому что он, сознательно или подсознательно, уверен, что не нуждается в Боге, что в этой жизни может прожить и без Него. Вот почету слово «бедный» постепенно приобрело дополнительный смысл «благочестивый, смиренный, преданный Богу» и стало религиозным термином.
В еврейском языке было много слов со значением «бедный», но все они включают дополнительные смысловые оттенки: «малый, незначительный, униженный, оскорбленный, смиренный, страдающий, кроткий» и т. д. [9] .
Материальная бедность все чаще понимается как бедность духовная, в противоположность гордости и надменности.
Если воспринимать девять Заповедей Блаженств как лестницу добродетелей, то первая из этих заповедей является основополагающей, без которой невозможно дальнейшее совершенствование христианина в духовной жизни.
9
Фонькин В. Толкование Заповедей Блаженств в русской богословской литературе (Мф. 5. 3—12; Лк. 6. 20–23): Дип. работа. – СПб., 2004. – С. 30–31.
Многие богословы обращали внимание на то, что как первым грехом, удалившим человека от Бога является гордость, так и первая добродетель, восстанавливающая связь с Творцом, – это смирение, которое является предохранительной добродетелью, охраняющей человека от самомнения, и не позволяющей останавливаться в совершенстве.
Когда мы говорим о смирении, мы представляем себе человека, который, если его хвалят или говорят о нем что-нибудь хорошее, старается доказать, что это не так; или, если ему приходит в голову мысль, что он сказал или сделал что-нибудь хорошее и правильное, он старается отвести от себя эту мысль из страха возгордиться. Эти бытующие мнения неверны не только по отношению к самому себе, но и по отношению к Богу: считать, что сделанное или сказанное мною не может быть хорошим или признание в себе доброго может привести к гордыне, – ошибочно. Истинное смирение проявляется в том, что если и дано Богом человеку сказать что-нибудь доброе, правильное или сделать что-нибудь достойное и Его, и себя как человека, то он должен не приписывать это себе в заслугу, а научиться благодарить Бога за это, то есть уметь переключиться с тщеславия или гордыни на благодарность. Ложное смирение – одна из самых разрушительных вещей; оно ведет к отрицанию в себе добра.
Смирению противопоставляются, большей частью, гордыня или тщеславие. Но между ними есть существенная разница. Гордый человек – этот тот, который не признает над собой ни Божьего, ни человеческого суда, который сам себе закон, сам себе мерило и судия.
Кардинально отличается от этого тщеславие, которое заключается во всецелой зависимости от мнения или суда людского, но не от суда Божьего. Тщеславный человек ищет похвалы, одобрения, причем самое унизительное, что он ищет похвалы и одобрения от тех людей, мнение которых он даже не уважает, – лишь бы они его хвалили. Есть еще и другая сторона: если тщеславный человек начинает надеяться, что кто-нибудь его похвалит, то он ищет похвалы не за самое высокое, не за самое благородное, не за то, что достойно и Бога, и нас, а за что угодно. И получается, что тщеславный человек всецело зависит от мнения людей и их одобрения; для него является катастрофой, когда о нем судят строго или как-то его порицают; и чтобы заслужить похвалу, он не гнушается самых низких поступков.
Но смирение – это не просто отсутствие тщеславия и гордости. Смирение начинается с момента, когда мы вступаем в состояние внутреннего мира: мира с Богом, со своей совестью и мира с теми людьми, чей суд отображает суд Божий; это, прежде всего, примирение. Одновременно, это примирение со всеми обстоятельствами жизни, состояние человека, который все, что ни случается, принимает как от руки Божией. В этом смысле смирение – это мир, основой которого является любовь Божия.
Смирение – это не искусственное самоунижение, не копание в собственных грехах, не втаптывание себя в грязь. Смирение – это результат встречи человека с Богом один на один: перед безмерным величием Божиим человек кажется себе таким ничтожным и незначительным.
Нищета духа имеет еще одну сторону – когда человек не держится за старое, греховное устроение, а освободившись от этого груза, готов принять новое состояние, которое введет его в Царствие Небесное. Под духом здесь понимается не Дух Божий, а наш человеческий дух – глубочайшая часть нашего существа, орган, при помощи которого мы соприкасаемся с Богом. Нам необходимо быть нищими от греха в этой части нашего существа, чтобы стать причастниками Царства Небесного.
Если рассматривать эту нищету с точки зрения материальных законов мира, то можно утверждать, что если я отдал кусок хлеба, то стал беднее на этот кусок хлеба, и если я дал известную сумму денег, то у меня их на эту сумму стало меньше. Распространяя этот закон на человеческие отношения, мир думает: если я отдал часть своей любви кому-нибудь, то на такое количество любви стал беднее, и уж если я отдал свою душу, то я окончательно разорился и нечего мне больше спасать. Но законы духовной жизни в этой области прямо противоположны законам материальным. Согласно этим законам, всякое отданное духовное богатство не только, как неразменный рубль, возвращается дающему, но возрастает и крепнет. Мы отдаем наши человеческие богатства и взамен их получаем величайшие Божественные дары.