Праздник криптий
Шрифт:
– А ты как считаешь?
– Лучше дать свободу мессенцам, чем самим быть рабами, – ответил тот, – но чтобы не случилось ни того, ни другого, мы должны победить.
– А что скажешь ты, Малышка?
– Победа или смерть!
– Лучше победа, – едва заметно усмехнулся наварх, – но чтобы знамения богов сбылись, мы должны проявить свои лучшие качества: героизм, выдержку и, главное, мудрость.
Он окинул оценивающим взглядом Аримнеста:
– Ты готов в бой!
– Веди! – громыхнул мечом о доспехи ирен. Ему, как и другим спартанцам, не терпелось сойтись с персами в жаркой схватке.
– Выдержка, Аримнест. На войне она не менее важна, чем отвага.
– Как и для вина, – кивнул Дифрид, – чем больше выдержка, тем крепче удар.
– Можно ударить и сейчас, – предложила Малышка, – персы тоже так думают и не ожидают атаки.
– Заманчиво, но слишком рискованно, – покачал головой Павсаний. – Лучше выждать.
– И что это даст? – вежливо спросил Дифрид.
– Во-первых, со всей Греции к нам идут союзники. Наши силы растут с каждым днем, а варваров ожидают трудности с продовольствием. Не так-то легко прокормить такую огромную армию. Это заставит персов атаковать, что позволит нам эффективно использовать фаланги.
– Да будет так, – согласился Дифрид.
– Мы верим в твой полководческий гений, – поддержал его Еврианакт.
– Мой гений доверяет знамениям, – дипломатично ответил наварх.
Однако, не все пошло так гладко, как рассчитывал Павсаний. Мардоний в полной мере использовал возможности конницы, которая регулярно совершала набеги на боевые порядки греков. Имея дальнобойные луки, они издали обстреливали эллинов, нанося им ощутимый урон. Так погиб Каллистрат, самый прекрасный из всех эллинов. Вражеская стрела вонзилась ему в бок во время жертвоприношений. Каллистрат долго мучился и сильно страдал. Аримнест, его друг, как мог, утешал его, на что умирающий ответил: “Меня тревожит не то, что я должен умереть за Элладу, а то, что мне не довелось в рукопашной схватке с врагом совершить какой-либо достойный подвиг, к чему я так стремился”.
Продовольствие грекам поступало через проходы на горе Киферон, которые назывались «Три вершины». Фиванец Тимегенид посоветовал Мардонию захватить эти проходы, чтобы отрезать войско греков от поддерживающих его провинций. Вылазка оказалась очень удачной. Посланная конница захватила 500 повозок с продовольствием и людьми из Пелопонесса.
Эти успехи воодушевили Мардония, и он решил начать наступление, несмотря ни на неудобную для атаки позицию, ни на неблагоприятные знамения. Не доверять им у Мардония не было никакого основания: жертвы приносил заклятый враг Спарты жрец-прорицатель Гегесистрат. Ещё до Платейской битвы спартанцы схватили этого жреца и заковали в колодки. За причиненное Спарте зло его ожидали страшные пытки и казнь. Случайно завладев ножом, он отрезал себе ступню, освободился из колодок, подкопал стену и бежал в Тигею на одной ноге. Вся Спарта поднялась на поиски, но нашли лишь обрубок ноги.
Артабаз, командир отряда бессмертных, решительно возражал против наступления. Он советовал Мардонию отойти в Фивы и, используя несметные богатства, которые были у персов, подкупить влиятельных людей в греческих городах. Тогда эллины сами предадут свою свободу. Того же мнения придерживались и фиванцы, хорошо знавшие положение дел. Афины были разрушены и опустошены. Спартанцы не могли вести длительную войну из-за угрозы восстания внутри страны. А многих союзников можно было бы подкупить золотом. Да и в самих Афинах нашлось бы немало людей, развращенных богатством.
Но Мардоний, словно обезумевший, никого не хотел слушать и отдал приказ о наступлении. Никто не смел ему перечить. Лишь Артабаз со своим 40-тысячным элитным отрядом отказался участвовать в сражении, так как подчинялся только Ксерксу.
Незадолго до этого фиванцы устроили пир в честь Мардония. Один из знатных персов признался своему сотрапезнику Ферсандру со слезами на глазах: «От всех нас, персов, скоро останется жалкая горстка воинов, и ты сам это увидишь». Ферсандр в изумлении воскликнул: “Не следует ли сообщить обо всем этом Мардонию?”. А перс отвечал: “Друг! Не может человек отвратить то, что должно совершиться по божественной воле. Ведь обычно тому, кто говорит правду, никто не верит. Многие персы прекрасно знают свою участь, но мы вынуждены подчиняться силе. Самая тяжелая мука на свете для человека – многое понимать и не иметь силы бороться с судьбой”.
Предок Александра Великого македонский царь Александр первый, страну которого покорили персы, предупредил Павсания о наступлении. Наварх незамедлительно собрал военный совет. Начались споры о том, кто на каком фланге и против кого должен стоять. Павсаний предложил против самих персов выставить афинян, так как они уже побеждали их при Марафоне. В войске греков начались перестановки, что тут же заметили персы и также переставили свои войска. Обратный маневр также ни к чему не привел, а Мардоний обвинил Павсания в трусости и предложил сразиться между собой только персам и спартанцам, что наварх оставил без ответа. Тогда Мардоний отдал приказ коннице атаковать эллинов. Всадники, вооруженные луками и дротиками, теснили греческие отряды, нанося им большой урон. Персы также замутили и засыпали источник Гаргафию, откуда черпало воду все эллинское войско. Греки лишились и воды и продовольствия. Поэтому на военном совете было решено переместиться ночью вдоль реки на Остров. Так называлось местечко, где река разделялась на два рукава, образуя посередине живописный островок. Здесь воды было предостаточно, а ландшафт был удобен для фаланг. Павсаний предпочитал не столько сражаться, сколько маневрировать. Он опасался открытого боя с персами и проявлял нерешительность.
Весь день греки, мучимые жаждой, мужественно отражали атаки персидской конницы, а, дождавшись темноты, начали отступление. Тут и вовсе началась неразбериха. Союзники перепутали название и отошли не к Острову, а к Платеям. Павсаний отдал приказ спартанцам двинуться следом, но Амомфарет, командир отряда питанетов, составленный из закалённых в боях воинов, возраст которых перевалил за пятьдесят лет, отказался подчиниться и обвинил наварха в трусости. Питанеты придерживались древних спартанских традиций. Любое отступление они считали позором. К тому же Амомфарет не был осведомлен о решении совета. Совсем не случайно его туда не пригласили. Афиняне, ожидавшие отступления спартанцев, послали глашатая, который стал свидетелем неприглядной ссоры. Амомфарет схватил камень обеими руками и бросил его к ногам Павсания. Этим камнем, заявил начальник отряда питанетов, он подает голос за то, чтобы не бежать от чужеземцев. Павсаний же назвал его «исступленным безумцем».
В итоге, Павсаний с частью спартанцев отошел на 100 стадий к ручью Молоента, где стояло святилище элевсинской Деметры, и стал дожидаться Амомфарета, который только под утро начал отход медленным шагом в такт звукам флейт, ступая в ногу и сохраняя равнение в рядах. Такое отступление «гусиным шагом» не считалось позорным. Афиняне же двинулись к Острову, как было решено на военном совете.
Когда рассвело, вся картина открылась Мардонию. Он возликовал, вознес хвалу богам, не забыв похвалиться перед теми, кто отговаривал его от сражения, и приказал всему войску атаковать разрозненные отряды греков. Полководец персов, уверенный в победе, самолично возглавил наступление. Полчища варваров легко преодолели мелководный Асоп и устремились на спартанцев. Афиняне к тому времени ушли за холмы, а остальные союзники были ещё дальше, возле Платей. Со спартанцами остались лишь тегейцы.
Первыми на пути варваров встали питанеты. Слишком медленно они шли, чтобы успеть соединиться с основными силами. Слишком мало их было. Немногие спартанцы доживали до пятидесяти. Слишком много войн и сражений вела Спарта. Персидский вал всей мощью нахлынул на ветеранов, которые стремительно сомкнули щиты и ощетинились лесом копий. Взыграли флейты. Питанеты запели военный гимн:
Фаланги строй несокрушимый!Пусть враг дрожит, услышав флейты вой.А наш порыв – неудержимый:Негаснущий огонь ведет нас в бой.Плевать на глубокие раны:Сольётся с плащом наша кровь –Враги побегут, как бараны,Арей, бог войны, нам отец и любовь!Фаланги строй несокрушимый!Пусть враг дрожит, услышав флейты вой.А наш порыв – неудержимый:Негаснущий огонь ведет нас в бой.Идем на врага, как титаны,Спасайтесь от бога войны,Не станем карать мы за раны:Не тронем бегущих – мы Спарты сыны!Фаланги строй несокрушимый!Пусть враг дрожит, услышав флейты вой.А наш порыв – неудержимый:Негаснущий огонь ведет нас в бой.