Шрифт:
«Посмотри на мир. Он куда удивительнее cнов» – Рэй Брэдберри.
1
Выдвинуться в дорогу всегда легче, чем на нее решиться; едешь себе, за окошком пейзажная идиллия, кто-то сопит под боком и чувство такое – уютное-уютное. Серебряные головы пенсионеров, их веселый смех, фотоаппараты, вспышки, снова смех – в автобусе всегда ощущение, что одиночества, как самого явления не существует. Водитель жмет на педаль газа, мотор гудит, кто-то показывает пальцем в окно – смотрите, смотрите! – горы! Кто-то храпит на заднем сидении. В автобусных турах важно, чтобы попутчики были сплошь радостными и вовлеченными в сам процесс путешествия, и еще – легкое настроение взять с собой из дома не забудьте.
Родители буквально силой заставили меня сесть на этот автобус. Папа припечатал: “ Тебе нужно сменить обстановку”. Я месяц как рассталась со своей первой любовью, и весь этот месяц ревела как белуга, “на радость” родителям.
Знаете, я бесконечно уважаю людей, которые постоянно испытывают тревогу – за близких, уличных животных, ситуацию в стране. Им не все равно! Когда у меня появился братик, маленький комочек, которого вместе с мамой привезли из роддома – я впервые испытала это чувство – тревогу. Мне было девять лет с половиной или чуть больше, и я во все глаза глядела на красивого ребенка, который пытался улыбнуться этому миру, чтобы продемонстрировать свою любовь. Только тогда я поняла, что есть кто-то в этом мире важнее меня – кто-то, кто еще не раз насыплет мне кукурузных хлопьев на голову, кто-то, кто будет бодаться и брыкаться, когда ты попробуешь его искупать, кто-то, кто будет кричать тебе в гневе, знаете, таком смешном детском гневе – «Я тебя убу» – и это будет человек, который с этого самого момента, на всю жизнь – станет важнее тебя.
Я стала испытывать тревогу сразу: когда мама убаюкивала и укладывала его в кроватку, я пристально следила, чтобы она ему чего-нибудь не повредила. Я говорила таким взрослым, снисходительным тоном маме: «Мам, ну аккуратнее. Он же маленький!».
Мне совсем не хотелось, чтобы с ним что-то случилось. Я убаюкивала его тоже: пришлось для этого выучить несколько колыбельных песен, а когда мама спросила, для кого я их учу, я сказала «для Ванюши». Мама все время сидела дома, даже когда Ване исполнилось четыре – она не пошла работать. Папе приходилось работать за двоих, из-за чего дома были частые скандалы. Папа кричал маме: «Я пашу как племенной бык!», от чего мы с Ванькой, когда он подрос, просто покатывались со смеху. Ванька был славный малыш, за исключением того, что в возрасте 3-х с половиной лет приноровился тягать меня за волосы. Я его обожала. В тайне я представляла, что я уже взрослая, и это мой маленький сынишка, из-за чего сильно ревновала его к маме.
Я всегда торжественно в день рождения Ваньки, поздравляла его с его новым годом. Мы развлекались, пока мама накрывала на стол, одевали плюшевые оленьи рога, корчили рожи и фоткали это на его смартфон, подаренный к этому же дню рождения. Правда я позволяла себе расслабиться, только когда все уже было готово! В день его рождения я целый день стояла с мамой на кухне, и даже самостоятельно готовила сорбет. А еще, мне всегда доверяли самое главное: написать на торте «Ванюша» и цифру, которая показывала, сколько ему исполнилось.
Я объясняла Ване, как режиссеры снимают кино: «Ну, знаешь, у них такие большие, большие компьютеры, с большими, большими экранами, там они делают спецэффекты….». Ваня перебивал: «О, мне вот это нужно для моего блога», затем я описывала, как режиссер работает с актерами, мол, показывает, рассказывает, то, что видит внутри. Ваня мечтательно говорил: «Мне нужен режиссер!» а потом просил меня написать сценарий к его очередному ролику. Я соглашалась, но как же было обидно потом, когда в ролике не было и намека на тот сценарий, который я ему написала. У Вани совсем не было друзей. Он проводил время со мной или с родителями, или уезжал к бабушке, когда еще не ходил в школу. В это лето, мне исполнилось 18, а Ване – девять. Когда выяснилось, что я еду отдыхать одна, а Ваня остается дома – я жутко расстроилась и чуть не поссорилась с родителями.
Конец ознакомительного фрагмента.