Предатель. Нелюбимая жена
Шрифт:
Надавив на ручку двери, осторожно приоткрыла ее, чтоб не разбудить, если спит. Рома полу лежал на койке, а перед ним в кресле сидел Виктор.
– О, привет, Женя, - сказал он, широко улыбнувшись.
– А мы как раз о тебе говорили.
– Привет, ребята. Надеюсь, только хорошее?
– А то, - отозвался Рома, усаживаясь в кровати.
Он побледнел, на скулах заиграли желваки, а у меня внутри все сжалось. Ну вот зачем он?
–
– Да, - тот поднялся.
– Давай, дядь, выздоравливай.
Они обменялись рукопожатием и, улыбнувшись мне, парень вышел. Я села на край койки. Стало как-то неловко. Последний наш разговор закончился мягко говоря…
– Я скучал, - медленно подняв руку, Рома взялся за мою.
Глаза защипало.
– Я тоже…
И внезапно меня пробило. Из глаз потоком брызнули слезы, дыхание перехватило.
– Жень…
– Я так испугалась за тебя, Рома!
– прорыдала я, а он обнял меня здоровой рукой, прижался лбом к изгибу шеи.
Боясь сделать больно, я едва касаясь обхватила его с правой стороны, забралась пальцами в волосы на затылке.
– Все нормально. Я жив, видишь?
– прошептал он.
Я смогла лишь дернуть головой. Ощущение, что вот он, живой, обнимает меня, наполняло счастьем, огромным, как Вселенная. И оно не помещалось внутри, требовало выхода.
– Я люблю тебя.
– Что?
– он слегка отстранился и заглянул мне в глаза, - Повтори…
– Я люблю тебя, - прошептала я, теряясь в бездонной глубине его синего взгляда.
– Люблю. И мне не важно, подходящий сейчас момент чтоб сказать это или нет. Потому, что его вообще могло не настать. А я так поздно это поняла…
Рома оборвал мой сбивчивый поток поцелуем. Прижался к моим губам, раскрыл их языком и проник им в рот. Я почувствовала, что кружится голова. Не дышала. Точнее нет, не так. Я дышала им. Дышала ощущением, что вот он живой и целует меня.
– Чтоб это узнать стоило схватить пулю, - прошептал он.
– Какой же ты дурак.
Рома лег обратно и притянул меня к своему боку.
– А раньше считала, что слишком умный.
– Когда это было?
– Ну, в школе…
– Тысячу лет назад.
– Такое чувство, что да. Тысячу, - сказал он и снова поцеловал меня.
Какое это счастье. Просто быть рядом. Чувствовать тепло, слышать голос, смотреть как меняются эмоции на его лице…
Как-то так вышло, что мы оба уснули. Вот так, на койке в объятиях друг-друга. А открыла глаза я от ощущения, что на меня смотрят.
– Здравствуйте…
– Привет! Как он?
– Лучше.
– Да, могла бы и не спрашивать, - лукаво улыбнулась женщина.
– Я вам поесть принесла. Ромка пусть спит пока, а ты приступай. Отказов я не принимаю. Скоро ветром уносить начнет.
Вздохнув, я послушно принялась за куриный супчик с ароматной свежеиспеченной булочкой. Пожалуй, впервые за эти дни я почувствовала, что и правда не против поесть. Пришло сообщение от Ромы с вопросом где я и мы с Майей Сергеевной зашли в палату. Она принялась охать и хлопотать, как любая мама, а Рома - терпеливо сносить заботу. Понимал же, насколько сильно она испугалась за него. Оставив их наедине, я привычно отзвонилась Але и Вадику и рассказала, что все в порядке.
Остаток дня мы с Ромой провели вместе. Смотрели комедию на ноутбуке, болтали о глупостях… Целовались. Не хотелось от него уезжать, но правила есть правила.
Вернувшись домой, я вырубилась едва прикоснувшись головой к подушке и проспала целых десять часов.
А утром, прихватив приготовленную диетическую еду, помчалась в больницу. Когда зашла в палату к Роме, увидела, что он бледный как смерть подпирает стену у койки.
– Привет!
– Ну, Ром, ну кто так делает, а? Тебе же еще нельзя вставать. А тем более делать это в одиночестве. Голова закружится, сознание потеряешь… Пол кафельный! Хочешь добавить к дыре в груди разбитую голову?
– Все нормально, - сказал он.
– Ага, - отставив пакет на тумбочку, я осторожно обняла парня за здоровое плечо.
– Да нормально я на ногах держусь, Жень! Я не инвалид.
– Угу, ты идиот. Я пюре сварила со сливками. И куриными тефтелями. Вкусно, закачаешься. Давай завтракать?
Фыркнув, он позволил помочь себе добраться до койки. Я пододвинула столик, красиво выставила на него еду.
– Ну как?
– спросила, когда он отправил первую вилку в рот.
– Это ты сама или твоя мама?
– поддел он.
– Эй, я умею готовить.
– Ладно, поверю на слово, - прищурился он.
А я сидела, смотрела как он ест, и чувствовала как радость окутывает меня. Согревает словно мягкое пуховое одеяло.
– Что смотришь?
Я качнула головой.
– Я люблю тебя.
– А как я-то тебя. Всю жизнь, Женя.
Глава 24