Предатели Гора
Шрифт:
— А зачем ей заткнули рот? — поинтересовался палач.
— Это затем, чтобы она не смогла раскрыть свою личность, — сказал я чистую правду.
Публия настолько опешила, что даже прекратила дёргаться.
— Это приказ Амилиана, — поспешил пояснить я. — Он не был уверен, что подобных ей шпионов, в городе больше не осталось. Соответственно, если она не единственный такой агент, то косианцы не смогут узнать, кто из них сидит на колу. Капюшон, конечно, нужен для того же. В какой-то степени, хотя как мне кажется теперь уже немного поздно, это могло
— Да, — протянул палач. — Наш командующий — человек умный.
— А то, — согласился с ним я, тем более, честно говоря, я действительно испытывал уважение к Амилиану, как к командиру.
Леди Публия снова задёргалась. Ткань накинутая на голову промокла от её слёз.
— Не волнуйся Ты так, маленькая вуло, — успокоил её палач, потрепав её по голове рукой, — уже скоро Ты будешь на вертеле поджариваться на солнышке.
Она замычала и замотала головой.
— Замечательно, кажется, что у меня не возникнет больших трудностей с тем, чтобы заставить её извиваться на колу, — довольно проговорил мужчина.
Дикие, но тихие и жалобные стоны и мычание доносились из-под импровизированного капюшона Леди Публия.
— Знаете, иногда они хорошо дёргаются и извиваются, — поведал нам палач, — возможно, кто-то просто от страха, кто-то потому что думает, что сможет слезть кола, некоторые полагают, что смогут побыстрее закончить с этим. Есть и такие, кто пытаются держаться спокойно, насколько это конечно возможно. К таким приходится применять плеть, но иногда и без этого обходится. Если мы позволяем им не торопиться, по кол входит всего по хорту за ан. Впрочем, исход, конечно, в любом случае один.
От таких откровений Публия забилась в истерике. Мычала она теперь, уже не переставая. Откуда только силы взялись.
— Хм, обычно они так не волнуются, — заметил палач. — К этому времени, они уже цепенеют от страха, и не пытаются сопротивляться. Многие даже не могут идти.
Я припомнил, что Леди Клодия немного раньше была именно в таком состоянии.
— Ну всё, пора идти, вуло, — объявил мужчина, вставая на ноги.
Публия, замершая было у его ног, снова дико замотала головой, лихорадочно задёргалась и жалобно замычала. Должно быть, она уже стёрла кожу себе на задней части шеи.
— Кажется, она всё время умоляет о милосердии, — предположил палач.
— Возможно, — пожал я плечами.
Девушка жалобно прохныкала.
— Презренная шпионка, — проворчал он, и сердито пнул, заваливая её на бок.
Леди Клодия, круглыми от страха глазами смотрела, то на лежащую на боку беспомощную пленницу, то на её палача. Возможно, прежде она никогда не видела, чтобы с женщиной обращались с подобной суровостью, или, по крайней мере, со свободной женщиной.
Мужчина меж тем наклонился и освободил ноги Публии и намотал поводок на кулак,
Публия опять принялась стонать и жалобно хныкать. Думаю, что теперь она куда лучше, чем прежде понимала то незавидное положение, в котором оказалась. Я даже подумал, что она сейчас упадёт в обморок или ослабнет до такой степени, что не сможет самостоятельно идти. Признаться, я даже не был уверен, что она смогла бы встать на ноги без посторонней помощи.
— Вот теперь и подумай, стоило ли того косианское золото, — с горечью заметил палач.
Пленница задрожала.
— Пойдём уже покажем твоим друзьям с Коса, как прекрасно Ты будешь смотреться на колу, — сердито процедил он.
Публия замотала головой, но теперь она делала это уже в каком-то оцепенении.
— Когда я потяну поводок дважды, — сказал палач, сматывая ремень с кулака, — Ты поднимешься и последуешь за мной. Всё просто, куда поводок тянет, туда и идёшь.
Но прежде, чем он успел дважды потянуть за поводок, давая тем самым заключенной сигнал, девушка бросилась головой вниз, к его ногам, как она уже делала это ранее с моими. Мужчина не стал торопиться, и позволил ей нащупать их и прижаться к ним лицом.
— Кажется, у тебя есть предрасположенность и задатки рабыни, — заметил палач.
Публия подняла к нему голову и трогательно, с надеждой закивала.
— И тело у тебя, надо признать столь аккуратное и соблазнительно сложенное, очень походит на те, что можно найти на невольничьих рынках, — признал он.
Девушка утвердительно, умоляюще захныкала.
— Но, к сожалению, — развёл он руками, — Ты — свободная женщина.
Публия дико замотала головой.
— Хм, тогда, кажется, Ты забыла дома своё клеймо, — усмехнулся он.
Она издала тонкий умоляющий писк.
— Однако, возможно, всё же правду говорят, что все вы свободные шлюхи, в действительности являетесь рабынями и принадлежите ошейнику, — пожал он плечами и, посмотрев на Леди Клодию, добавил: — Вон, например, у твоей подруги, надзирательницы, отличные икры и лодыжки. Я даже не сомневаюсь, что она их выставила ради интереса и удовольствия косианцев, её будущих владельцев.
Леди Клодия сделала шаг назад, не отвечая ему. Мне стало интересно, понял ли палач, что Публия задумала попытаться бежать. Я-то это прекрасно видел.
— Предательница, — презрительно бросил мужчина пленнице.
В этот момент Публия внезапно вскочила на ноги и попыталась броситься бежать, но, не успев сделать и шага, искусным рывком и поворотом поводка, была опрокинута на бок прямо к его ногам. Мужчина держал привязь в натяг, наступив на неё ногой рядом с шеей Публии, прижимая её голову к полу. Леди Клодия замерла, прижав руку к скрытым под вуалью губами. Она круглыми от страха глазами смотрела на беспомощно валявшуюся на полу, беспомощную Публию. Полагаю, что она никогда прежде не видела, как женщиной управляют с помощью поводка.