Предатели крови
Шрифт:
Кива прикусила язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь и не усугубить ситуацию, и неуверенно встала.
– Давай, вылечись, – велел он.
Кива покачала головой, но не потому, что вновь ему отказывала – она была не такой дурой, – но потому, что ее дар не сработал бы на ней самой.
– Я не могу. Она не будет…
– Все упрямишься? – в ярости перебил ее Навок.
Не дожидаясь ответа, он отошел к трону. Позвонил в колокольчик, вновь уселся и сказал:
– Кажется, тебе просто не хватает мотивации.
У него было такое выражение
– Tua Carem, – поприветствовал он короля по-мирравенски, низко кланяясь.
Подобно Навоку, он с головы до пят был одет в черное, но в отличие от короля, чей наряд был парадным с алой оторочкой, одежда незнакомца больше походила на кожаную броню, какую надела бы Наари, только оружия не было видно.
– Geh nerro eh jakoweh ken darra?
– Встань, – велел ему Навок на общем. И обратился к Киве таким дружелюбным тоном, будто забыл, что только что ударил ее: – Это Ксуру. У него есть особые таланты, которые кажутся мне особенно ценными, когда дело касается моих недругов. И, судя по всему, моей непокорной невесты тоже.
Кива сглотнула и снова прикинула, не стоит ли рискнуть и сбежать. Но Навок догадался, о чем она думает, и, кликнув Серую Гвардию, приказал им встать у внутренних дверей, перекрыв ей выход.
Затем король обратился к Ксуру на мирравенском. Предвкушение, отразившееся на лице новоприбывшего, дурным предчувствием отозвалось у Кивы в груди.
Повернувшись обратно к Киве, Навок заявил:
– Мое терпение иссякло. Покажи мне свой дар – или ты не оставишь мне выбора, и мне придется тебя заставить.
«Ну, удачи», – подумала Кива, но сочла за лучшее придержать на этот раз язык, лишь кивнула и подняла руки. Себя ей исцелить не удалось бы, но она все равно могла покориться приказу Навока и показать, что ее дар в самом деле существует, а заодно не дать Ксуру применить его «таланты».
Но… Кива еще ни разу не пыталась призвать силу, когда ей не нужно было кого-то исцелить. А в последний раз, когда она пыталась – чтобы вылечить Кресту в Бездне, – ничего не вышло.
Сейчас было не время сомневаться в себе, так что она стиснула зубы, невзирая на боль, расходящуюся по лицу, и обратилась к магии в крови. Всего лишь искорка золотого света – этого хватит, чтобы показать ему. И он бы от нее отцепился.
По спине катился пот, пока Кива пыталась вытянуть дар наружу, но он словно игнорировал ее, отказывался подниматься к поверхности. Будто знал, что здесь нечего лечить – а если и было, он не желал принимать в этом участие.
«Пожалуйста! – про себя молила Кива, с ужасом представляя, что именно король может приказать Ксуру, если она не справится. – Пожалуйста!»
Кажется, она целое столетие выманивала силу наружу, и все без толку. Но только она собралась уже взмолиться о пощаде, как вдруг почувствовала. Покалывание в кончиках пальцев, тепло по рукам, а затем – едва заметное золотистое мерцание, исходящее от ладоней. Ничего подобного слепящему сиянию настоящего исцеления, но и это доказывало, что она владеет магией, и она победно взглянула на короля, прежде чем сияние не развеялось полностью.
Он изогнул бровь:
– И это все?
Кива не проронила ни звука, не желая вновь столкнуться с его гневом.
– Твоя мать заявляла, что ты сильна. Невероятно сильна. А ты мне что? Огонечек? – фыркнул Навок. – Жалкое зрелище.
Он кивнул на Ксуру, вновь бросил ему что-то на мирравенском, затем вновь повернулся к Киве и закончил:
– Кажется, тебе все-таки не хватает мотивации.
Это было единственное предупреждение, которое получила Кива, прежде чем Ксуру поднял руки и взмахнул ими. Жест мог бы показаться нелепым, если бы не огненный шар, который возник из ниоткуда и рванул к Киве.
Когда ее ударило пламя, она успела подумать о трех вещах:
Ксуру владел стихийной магией.
Он был аномалией.
А она горела.
Глава восьмая
Кива едва успела развернуться и нырнуть вниз, прежде чем магия Ксуру ударила в нее: огненный шар врезался сзади в ее обнаженное плечо. Попади он прямо в нее, было бы куда хуже, а он лишь задел по касательной. Но боль немедленно вгрызлась в тело, и Кива закричала и съежилась.
Содрогаясь, она повернулась, чтобы посмотреть на рану, но увидела только…
Ее затошнило при виде ожогов.
– Больно, наверное, – сказал Навок, и Кива резко обернулась к нему; по щекам бежали слезы. – Исцелись, сразу полегчает.
Было так больно, что не получалось даже думать, не то что говорить. Сквозь сжатые зубы она бросила:
– Я не могу, убл…
– Хочешь снова получить? – прервал ее король. – А то Ксуру нетрудно.
Огненный маг-аномалия ухмыльнулся и призвал новый огонек, который заплясал у него на пальцах. Кива отшатнулась, и от этого рывка стало больно и ожогу, и все еще пульсирующей скуле, но боль на лице не шла ни в какое сравнение с плечом и спиной.
– Да послушай же ты…
– Неужели так сложно подчиниться? – снова перебил ее Навок, подаваясь вперед на троне. Кивнул Ксуру: – Еще!
Аномалия ухмыльнулся шире и размахнулся, собираясь вновь швырнуть в Киву пламя.
– Нет! – до хрипоты закричала она и вскинула обе руки, закрываясь.
– Что, во имя вечности, здесь творится?
При звуках этого нежного женского голоса Ксуру бросил взгляд за спину Кивы и быстро погасил огонь. Она оглянулась следом и увидела девушку, которая стремительно вошла в тронный зал вместе с молодым мужчиной; оба были одеты элегантно, но по-дорожному.