Предатели крови
Шрифт:
– Я завела пару полезных знакомств, так что из замка нас выведут, но потом останемся сами по себе, – продолжила принцесса. – В городе нас ждут припасы, надо будет их забрать, а потом украсть пару лошадей и убираться как можно дальше из Задрии, пока Навок не понял, что тебя нет. Ночка будет та еще, осилишь?
Кива заторможенно кивнула – у нее голова шла кругом.
– Если ты тут шпионишь, разве тебе не следует остаться? – спросила она. – По идее, уехать я и сама смогу, если ты поможешь мне выбраться из замка.
Зная теперь, кто
Однако Эшлин покачала головой.
– Я же говорю: несколько недель назад собиралась уходить. Хорошо, что не сделала этого: я многое разузнала с тех пор, как тебя привезли. Но теперь пора возвращаться в Стоунфордж: надо все рассказать, пока не стало слишком поздно.
Звучало весьма тревожно, но Киве было о чем переживать и без размышлений о том, зачем Эшлин нужно в самый северный военный лагерь Эвалона. Так что она подавила свои опасения и пошла вслед за принцессой к двери.
– Не забывай: никому не смотри в глаза, – напомнила Эшлин. – И не отходи от меня.
Только выйдя в коридор, Кива вспомнила, что осталось еще одно незавершенное дело на сегодня. Она выругалась – так громко, что Эшлин резко обернулась, чтобы шикнуть на нее, – но Кива успела первой:
– Нам надо в темницы. Мне нужно кое с кем поговорить, прежде чем мы уйдем.
Ничего удивительного, что Эшлин не пришла в восторг, услышав о Голдрике, особенно когда поняла, что прохлопала важного пленника в Блэкмаунте. Но согласилась, что знания Голдрика о Тильде и повстанцах стоили того, чтобы рискнуть и пробраться в подземелья. Однако она решила, что они не просто побеседуют с Голдриком, а заберут его с собой.
Кива сомневалась, что у них получится вытащить его из камеры, не привлекая внимания Серой Гвардии, однако она отбросила сомнения и последовала за Эшлин по черно-красным коридорам. Они торопились, но на них не обращали внимания ни слуги, ни стражники. Похоже, в этих нарядах они и правда практически невидимки.
Наконец они дошли до спуска в темницы, и чем ниже они уходили под землю, тем более сыро и холодно становилось вокруг.
Эшлин замедлила шаг, оказавшись на развилке, похожей на лабиринт.
– Куда? – прошептала она.
Кива указала налево и пошла вперед, но принцесса отодвинула ее:
– Я первая.
Кива поняла, что она сделала это неспроста, когда за следующим же углом они обнаружили тройку идущих навстречу гвардейцев: те заметно оживились, увидев горничных, шатающихся по местам, где им совершенно нечего делать.
Кива собиралась было наплести что-нибудь о том, как они заблудились, но не успела – все трое с криком схватились за головы, а потом попадали без сознания на пол.
Онемев, Кива обернулась к Эшлин, но та лишь пожала плечами:
– Воздух под высоким давлением
Кива поморщилась: она испытала нечто похожее от рук Миррин в ночь маскарада. Стражников было почти жаль, но тут она вспомнила, что их с Эшлин ждало бы что-нибудь похуже.
– Надо спешить, – поторопила принцесса.
Они пошли дальше по лабиринту коридоров, и Киве пришлось поднапрячь память, чтобы выбирать путь правильно. Наконец она сказала:
– Почти пришли, только завернуть за угол.
Едва она произнесла это, как из-за угла появились двое стражников – так близко, что они едва не столкнулись.
Эшлин, не задумываясь, бросилась на них, на этот раз атаковав не магией, а кулаками и пинками, пока оба не упали на пол точно так же, как первые трое.
Все случилось так быстро, что Кива только охнула.
– Незачем тратить магию, когда простые способы сработают ничуть не хуже, – сказала Эшлин, даже не запыхавшись.
Кива молча согласилась, а потом ткнула пальцем дальше в темный каменный коридор:
– Туда. До конца.
Они поспешили по коридору и обнаружили, что Голдрик уже на ногах: разглядеть из камеры он ничего не мог, но услышал возню со стражниками. Карие глаза потешно округлились, когда он увидел Киву, и выпучились еще сильнее при виде Эшлин.
– Ваше Высочество, – прохрипел он, сгибаясь в поясе.
Эшлин фыркнула:
– Ой, да ладно, мы оба знаем, кому из нас ты хотел бы кланяться.
Кива неловко переступила с ноги на ногу – она забыла, что Голдрик бывший лидер повстанцев, а следовательно, хотел бы увидеть на троне Эвалона Корентинов.
– Но это мы обсудим позже, – продолжила Эшлин и жестко добавила: – Во всех подробностях.
Обветренное лицо Голдрика было очень серьезно, словно он смирился со своей судьбой.
– А теперь отойди назад, – приказала Эшлин. – И будь готов бежать.
Кива сомневалась, что Голдрик сможет бегать. Он был крепко сложен и, несмотря на седые пряди в волосах и бороде, на вид ему было всего лет сорок пять или чуть больше, но он провел в заключении добрых полгода. Кроме того, изрядные синяки на его лице вызывали невольное желание попытаться его исцелить, с которым Киве приходилось бороться: она понимала, что даже если получится призвать дар, в чем она после сегодняшнего утра была вовсе не уверена, магия осветит все подземелье, как маяк.
Заметив ее беспокойство, Голдрик отошел от железной решетки, твердо держась на ногах, и тихо заверил ее:
– Со мной все будет хорошо.
– Тоже отойди, – велела Эшлин Киве, не обратив внимания на ее тревоги, и та немедленно сделала три больших шага назад.
Затем принцесса махнула рукой в сторону прутьев, и они затряслись, изгибаясь от магии то ли земли, то ли воздуха – Кива не знала. По каменному коридору пронесся чудовищный скрежет, но наконец прутья подались в стороны, и Голдрик смог протиснуться наружу.