Предатели. Войско без знамен
Шрифт:
Такую отповедь получил Сутягин от Нади Локк (об этом он добровольно рассказал на первых допросах), когда они, беседуя, бродили в Центральном парке Будапешта.
В конце концов кураторша убедила «чистого ученого» не выходить из игры и продолжить валютное сотрудничество «во имя мира на Земле»…
История с Сутягиным лишний раз свидетельствует, что общество нужно информировать о таких делах профессионально, своевременно и в полном объеме. В противном случае мы каждое новое сражение будем проигрывать и разномастным «друзьям народа», и Европейскому суду по правам человека. Лишенные объективной и своевременной информации журналисты из разноцветных российских газет в погоне за увеличением тиража своего издания строили собственные логические, но в корне ошибочные конструкции. В итоге мы имеем то, что имеем: Сутягин, этот заурядный шпион, превращен в «жертву контрразведывательного террора» и «мученика режима», о чем свидетельствует решение Европейского суда по правам человека…
Свехприбыльный агент ЦРУ
Глава первая
Хочу быть шпионом!
Морозным вечером 8 января 1977 года глава московской резидентуры ЦРУ Роберт Фултон подъехал к бензоколонке на улице Красина, где заправлялись машины иностранных дипломатов, и пристроился в хвосте длинной очереди. Не прошло и минуты, как у машины появился худощавый невзрачного вида мужчина средних лет и на скверном английском с явным славянским акцентом спросил, не американец ли он. Фултон ответил утвердительно, и в тот же миг на сиденье автомашины упал сложенный пополам лист бумаги, а мужчина поспешно удалился. Резидент профессионально огляделся и пришел к выводу, что «Невзрачный» (эту кличку американцы будут использовать в документах вплоть до установления с незнакомцем личного контакта) свой подход продумал заранее и ждал именно его, американца, так как на бензоколонке только его машина была с дипломатическими номерами посольства Соединенных Штатов.
Записка была написана на русском языке. Автор вкратце сообщал, что хочет «обсудить чрезвычайно важный вопрос»на «строго конфиденциальной основе»с «соответствующим американским представителем».Предлагал скрытно встретиться либо в машине американского представителя, либо у входа в станцию метро. Определенное направление радиатора и капота автомашины с дипномерами посольства США, запаркованной в указанное им время и месте, подскажет ему, где произойдет встреча. Схема двух мест предполагаемой встречи и места парковки машины для подачи сигнала прилагались.
«Ну и ну!» — ознакомившись с посланием, воскликнул Фултон и, зажав в кулаке записку, нервно зашагал по кабинету. А нервничать было из-за чего! Ведь именно по указанной в записке схеме осуществлялись оповещение и связь с недавно поступившим в распоряжение резидентуры особо ценным агентом, завербованным ЦРУ в Латинской Америке.
«Черт подери, неужели этот малый — подстава КГБ?! Если это так, значит, там уже известны наши методы работы с «Тритоном»! [1] Да быть того не может! Скорее всего, этот невзрачный тип с мороза — просто прирожденный конспиратор… Н-да… Нет-нет, предпринимать ничего не стоит, похоже, это — тот самый случай, когда лучше выждать, чем идти на поводу у соблазна… И пусть незнакомец докажет свою лояльность передачей конкретных секретов… Впрочем, шифровку в Лэнгли отправить надо в любом случае!»
1
Тритон — Александр Огородник, старший референт министра иностранных дел СССР, до июля 1977 года работавший на ЦРУ. Россиянам старшего поколения известен как фигурант романа Юлиана Семенова и одноименного фильма «ТАСС уполномочен заявить» под кличкой «Трианон».
Пожелание резидента исполнилось 3 февраля. Когда он садился в машину, перед ним вновь, как фантом, возник уже знакомый мужчина. Ограничившись фразой приветствия, он бросил в машину клочок бумаги и исчез.
Хотя машина была припаркована вблизи посольства в Большом Девятинском переулке, ее из-за высоких снежных сугробов не было видно охранявшему здание милиционеру. Фултон понял, что расчет «Невзрачного» был сделан именно на это. В записке повторялась просьба о встрече с официальным американским представителем. Однако штаб-квартира ЦРУ и на этот раз запретила отвечать на предложение незнакомца.
Две недели спустя, вечером после рабочего дня, «Невзрачный» снова оказался у машины резидента и молча кинул на сиденье записку:
«Мне понятна ваша озабоченность возможностью провокации. Но я — всего лишь инженер закрытого предприятия и совершенно не искушен в тайных делах, поэтому, быть может, не все делаю правильно. Уверяю вас, что я имею доступ к настолько ценной информации, что она сможет изменить баланс сил в пользу Соединенных Штатов. Сведения о своей личности я не сообщаю лишь потому, что не уверен, попадет ли записка в нужные руки».
В заключение вновь излагалась просьба войти с ним в контакт, а также давалось описание новых мест и условия встречи.
В стремлении «Невзрачного» установить контакт с сотрудниками московской резидентуры ЦРУ опытный психиатр усмотрел бы признаки гипоманиакального поведения, но Директор ЦРУ адмирал Стэнсфилд Тернер расценил его по-своему, обнаружив в его действиях подтверждение своим подозрениям, что все это провокация КГБ. Ведь известно, что русская «наружка» ведет наблюдение за американским посольством 24 часа в сутки. Какой идиот рискнет так прямо подойти?! Только тот, кому нечего терять, поскольку он — не настоящий шпион-инициативник, а действует под руководством и по наущению КГБ.
Кроме того, домогательства «Невзрачного» встретиться с представителем резидентуры пришлись на неподходящее для него время.
Во-первых, американцы готовили проведение ряда разведывательных операций в Москве. Поэтому штаб-квартира ЦРУ приказала Фултону не распыляться и сосредоточиться на запланированных мероприятиях.
Во-вторых, что важнее, Сайрус Вэнс, госсекретарь администрации вновь избранного президента Джимми Картера, вскоре должен был посетить СССР. Разумеется, Белый дом не желал осложнять взаимоотношения двух стран накануне его визита.
В результате, ввиду отсутствия информации о личности «Невзрачного» и о его доступе к конкретным секретам, хозяин Лэнгли вновь приказал проигнорировать предложение русского.
В марте Роберт Фултон, положительно оценив настойчивость русского, еще раз попытался получить согласие штаб-квартиры ЦРУ на встречу, чтобы выяснить, кто он и какую информацию может предоставить. Однако адмирал Тернер, который был известен своим притупленным разведывательным обонянием, опять запретил выходить на контакт с «Невзрачным», мотивируя свое решение «сложностями контрразведывательной обстановки вокруг резидентуры».
В мае «Невзрачный» в (!) четвертый раз штурмовал автомобиль резидента, но и на этот раз его просьба осталась без ответа. Не удался фронтальный штурм — зайдем с фланга! И спустя шесть месяцев, в ноябре, «Невзрачный» вновь атаковал. Но на этот раз «чистого» американского дипломата, когда тот вышел из автомашины, чтобы сделать покупки в валютном магазине «Березка» на улице Малая Грузинская. «Невзрачный» вручил ему конверт и попросил передать его ответственному работнику посольства США. Конверт попал к помощнику офицера безопасности посольства, а затем к резиденту. В письме были указаны новые условия встречи и схемы мест ее проведения. К письму прилагались 2 страницы печатного текста с описанием электронных авиационных систем. Оказалось, что и их недостаточно, чтобы руководство ЦРУ поверило в искренность автора посланий. А все потому, что 15 июля Марта Петерсон и 23 августа Винсент Крокет — сотрудники резидентуры, действовавшие под дипломатическим прикрытием, были высланы из СССР за шпионаж. В Лэнгли опасались новых провалов и рассматривали намерение назойливого «добровольца» передать секретные сведения как провокацию КГБ. Между тем полученные от него данные экспертами ЦРУ были оценены как представляющие значительный интерес, но «не наносящие существенного ущерба СССР»— критерий оценки информации от лиц, с которыми возможно установление агентурных отношений. Дело опять застопорилось.