Предательство
Шрифт:
Тора невольно передёрнуло.
— Они умерли, — мягко проговорила мать. — Зачем ворошить пепел, искать призраков? Да и не наше это дело. Наше дело — заботиться о тебе. Хотя бы дать тебе дом, любовь, радость…
— Вы это сделали, — он крепко сжал её руку. — А что ещё вы мне расскажете?
— Больше ничего, — Джион Гинт покачал головой. — Это — единственный секрет, который мы с матушкой не хотели тебе раскрывать. Хотя знали, что рано или поздно нам
придётся это сделать. Ты не такой, как все. Мы знали это с самого начала, но старались не замечать.
— Когда ты уезжаешь, сынок? — выдохнула Аилса — не желая слышать никаких ответов, кроме одного.
— Меркуд оставил мне кошель с деньгами. Он хочет, чтобы я купил лошадь и хорошие сапоги и приезжал, когда буду готов. Он сам уезжает завтра, но я думал задержаться на несколько дней. Я помогу тебе с письмами в Бекинсейле… э-э-э… возможно, я уеду на Шестерик…
Тор замялся и замолчал. Внезапно Аилса ткнула мужа в бок.
— А камни?
— О да, камни… Чуть не забыл, — пробормотал Джион Гинт и потянулся к маленькому серванту.
В одном из ящичков обнаружился старый носок, а в нём — небольшой мешочек из очень мягкой кожи. Судя по глухому позвякиванию, там находилось что-то твёрдое. Но что? Тора охватило любопытство.
— О… мне тоже всегда хотелось узнать, что всё это значит. Та женщина — а она была такая красивая, золотоволосая, — сказала нам, что этот мешочек висел у тебя на груди, когда тебя спасли.
Гинт осторожно растянул тесёмки, встряхнул, и на ладонь ему выкатились три небольших каменных шарика.
— Она дала распоряжение — очень чёткое. Ты должен получить это, когда… м-м-м… достигнешь зрелости.
— Мы спросили, что она имеет в виду, — матушка задумчиво разглядывала камни, потом подняла глаза. — Но она ответила так: когда придёт время отдать их тебе, мы сами поймём. Наверно, сейчас время настало, дитя моё, — добавила она тихо.
Да, Тор, храни их. Я так и не понял, почему она так на этом настаивала. Кажется, есть только одно объяснение: они принадлежали семье, в которой ты родился. Я всегда считал, что в этом их единственная ценность. Как-никак, наследство. Джион опустил камни в ладонь Тора… и они вспыхнули всеми цветами радуги.
— Глазам больно! — ахнула матушка Аилса и сделала короткое движение в сторону сына.
— Всё в порядке. Они… поняли, что им ничто не угрожает и… м-м-м… успокоились.
Он пожал плечами. Пусть родители — он всё ещё думал об этих людях как о родителях — думают, что для него все это в порядке вещей. Однако сам он был весьма далёк от спокойствия. Вот они — камни, которые приснились ему прошлой ночью. Он показал их образ Меркуду… Да, никакой ошибки: ему действительно следует ехать со стариком.
Камни по-прежнему лежали у него на ладони, сияя и переливаясь. Отец при виде этого чуда явно чувствовал себя неуютно и протянул Тору кожаный мешочек, в котором они хранились.
— Убери их, Тор. И пусть это будет твоей тайной.
Тор повиновался.
— Ты прав, отец. Но как выяснить, для чего они нужны?
— Мой совет — оставь их у себя, — Джион Гинт пожал плечами. — Если они служат какой-то цели, я не сомневаюсь: ты это узнаешь. Обещай мне, о них никто не узнает. Никому их не показывай. Та золотоволосая женщина…
Джион Гинт замялся, потом прочистил горло.
— Она сказала, что камни волшебные, и их не следует никому показывать, кроме тебя. И что мы должны убедить тебя никому их не показывать и никому о них не говорить, — ладонь писаря легла на руку Тора, в которой он держал мешочек. — Я в этом ничего не понимаю, сынок. Что у тебя за странный дар, что это за камни, откуда это все… а главное, к чему это все приведёт. Вот этого я и боюсь… Так, мать, хватит грустить, — он посмотрел на жену и заставил себя улыбнуться. — Наш мальчик отправляется во Дворец. Нам следует гордиться, а не горевать. Сейчас ложимся спать, а завтра устраиваем себе отдых на весь день. Едем в Римонд. Выберем Торкину лошадь, купим ему сапоги… а может, и на новую рубашку останется. И — кто знает, женщина? — смотришь, найдём тот жёлтый шёлк, который ты так хотела.
Аилса улыбнулась в ответ. И то ладно. У Тора тоже немного поднялось настроение. У его родителей всё будет хорошо. При мысли о собственном будущем его охватывал трепет и восторг… и с этим было ничего не поделать. Оставалось преодолеть последнее препятствие: убедить Элиссу отправиться вместе с ним.
Установить с ней мысленную связь по-прежнему не удавалось. Ничего страшного: послезавтра он сам отправится к ней в деревню и все ей расскажет.
Глава 4
Элиссандра Квин исчезает
Элисса вошла и окликнула отца. Интересно, дома ли он? Скорее всего, он просто не заметил её, а если и заметил… Последнее время он все чаще напивался и впадал в ступор или разговаривал с призраками. Раньше были женщины… Но их Элисса могла ему простить. Он любил маму, в этом можно не сомневаться. И вместе того, чтобы стать добычей одной из благонамеренных дам, которые посещали его, когда мама умерла, он предпочёл утешаться с женщинами, которых интересовала не любовь — или то, что некоторые называют любовью — а деньги.
Дело было не в отце. Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глазах и комок подступают к горлу. Из-за чего Тор так переменился? Почему он накричал на неё, как он мог забыть о том, как поймал её букет? Элисса не сомневалась, что он наберётся смелости и задаст вопрос, который она так хотела услышать.
А ведь все так здорово начиналось… пока не появился тот колдун с седыми волосами. Он все испортил. Кто он такой? И самое скверное, после этого Элисса словно утратила способность мысленно разговаривать с Тором. Она предпринимала попытку за попыткой, но все зря. Её послания словно уходили в какую-то таинственную черноту и там исчезали. За что он наказывает её?