Предателя – на рею!
Шрифт:
– Не боишься? – прищурился метис.
– А чего мне, собственно, бояться?
– Что твои бывшие друзья будут тебя искать в этих странах? Или даже на борту корабля?
– А ты для чего ко мне приставлен? – с неожиданной агрессией поинтересовался брюнет и сам же напомнил: – Чтобы охранять от разных неожиданностей… И вообще, Гарри, ты должен бы меня благодарить: не отправься я в этот круиз – сидел бы ты в кабинете, штаны протирал. А так заодно и ты мир посмотришь.
– Штаны нам все равно казенные выдают, – нашелся Гарри. – Ладно, какие планы на сегодня?
Вариантов проведения
– Честно говоря, хотел бы нажраться, как свинья, – признался Эндрю немного застенчиво.
– Российская традиция? – серьезно уточнил Гарри. – Тоска по родине?
– Оказался бы ты на моем месте…
– Каждый из нас на своем месте. Только учти: быть твоим собутыльником я не собираюсь. У меня подробная инструкция, что можно, а чего нет, и пьянка с охраняемым объектом в ней не прописана. И вообще – ты бы лучше морским воздухом подышал. Пьянит, словно двадцатилетний коньяк!
– Весьма неравноценная замена, – хмыкнул Эндрю.
Спустя полчаса спутники сидели в полутемном баре на нижней палубе. Едва слышно журчал маленький фонтанчик в искусственном гроте, приглушенный свет создавал ощущение покоя и защищенности. Эндрю заказал двойной виски, вопросительно взглянул на метиса и, увидев, как тот отрицательно покачал головой, понуро уселся за стойкой.
– Тоска, – угрюмо констатировал брюнет. – Придется опять пить в одиночку.
– Твое право. Только не напивайся, – попросил Гарри. – А то мне тебя через две палубы до каюты волочь.
– Да не переживай ты так… Я не тяжелый.
С полчаса Эндрю сосредоточенно вливал в себя рюмку за рюмкой, то и дело заказывая себе новые порции. Он пытался было заговорить с барменом, однако тот вежливо дал понять, что не расположен к беседе. Телохранитель Гарри также не выказывал никакого желания разговаривать. Влив в себя очередную порцию спиртного, Эндрю принялся осматривать посетителей. Их пока было немного: девушка с парнем, наверняка отправившиеся в свадебное путешествие, румяная молодящаяся старушка, трое очкастых японцев с фотоаппаратами, несколько степенных буржуа. В уголке скромно потягивали мартини Катя и Марта. Датская феминистка решила, что сегодня уже совершила достаточно подвигов, а потому и согласилась на предложение Сабуровой немного расслабиться с легким спиртным в баре, где было меньше шансов лицезреть то, как «мужчины эксплуатируют женщин».
Вскоре в баре появился немолодой лысоватый мужчина со скрипичным футляром и во фраке. Это был аниматор, нанятый для развлечения круизной публики. Скрипач неторопливо расчехлил футляр, настроил инструмент, наканифолил смычок… Играл он преимущественно популярную классику и музыку из культовых кинолент. Эндрю слушал внимательно, подперев голову рукой. После очередной порции спиртного он неожиданно воодушевился. Подошел к музыканту, извлек портмоне и с вызовом спросил по-русски:
– «Цыганочку с выходом» сможешь?
Скрипач отставил инструмент и взглянул на подошедшего с явным недоумением.
– Ну, танец такой, неужели не знаете? – Эндрю недовольно завертел головой и с неожиданной развязностью заорал на весь бар: – «Оп-паньки! Есть колечко у меня, шаровары красные!..»
Публика в баре была явно шокирована. Девушка с парнем недоуменно уставились на пьяного типа. Молодящаяся старушка пробормотала что-то «о нынешних нравах». Марта заметила, что мужчины, когда напьются, ведут себя хуже диких гамадрилов – альфа-самцов. Японцы инстинктивно потянулись к фотоаппаратам, чтобы запечатлеть редкий кадр. В круглом окне двери бара на мгновение мелькнуло лицо Джонсона. Однако агент, убедившись, что шум – это не попытка похитить Миллера, тут же ретировался, чтобы не засветиться.
Эндрю и глазом не успел моргнуть, как подоспевший метис схватил его за руку и силой отвел к барной стойке.
– Ты что – совсем идиот? – с нехорошим прищуром промолвил Гарри. – Тебе что было сказано? Никогда, ни при каких обстоятельствах не подавать виду, что ты знаешь русский! Грохнут потом – а мне отвечай!
– Тоска по родине, что поделать. – Эндрю заказал еще виски. – Извини, больше не повторится. Сидишь себе тут со стаканом, как идиот, – даже словом не с кем перекинуться!
– Пей с зеркалом, всегда будешь иметь перед глазами самого умного и доброжелательного собеседника в мире, – сердечно посоветовал метис.
– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросил Эндрю.
– Я много чего знаю. И вообще, мне кажется, что тебе уже хватит. Давай в свою каюту, а то опять что-нибудь учудишь…
– Ты иди, а я еще на верхней палубе постою, морским воздухом подышу, чтобы протрезветь. Да не бойся, там не наливают!
Гарри подозрительно покосился на собеседника, однако все-таки отправился в свою каюту. Видимо, ему не хотелось ругаться в первый же день круиза – ведь впереди были долгие недели совместного плавания, и за это время могло произойти всякое. Сам же Эндрю, проводив спутника настороженным взглядом, неторопливо поднялся на верхнюю палубу.
Палуба была пустынной; пассажиры, утомленные качкой и новыми впечатлениями, давно уже разошлись по каютам. Эндрю оперся о поручни, прищурился, устремляя взгляд в темнеющую даль… Ночной океан выглядел на удивление спокойным. Безоблачная высь переливалась золотыми гроздьями южных созвездий. По зыбкой поверхности разливался, вспыхивал таинственными блестками призрачный лунный свет. Катились волны, гладкие, словно отполированные, сверкая мгновенным блеском и тут же потухая. Эндрю сосредоточенно разглядывал ночное небо, что-то шептал, словно пересчитывал звезды.
– Тоже мне… политрук хренов, – негромко произнес он и, качнувшись, извлек из кармана небольшую серебряную флягу, приложился и утер с подбородка спиртное.
Скрипка в баре вскоре стихла. Спустя несколько минут в самом конце палубы мелькнул черный фрак. Скрипач, стоя за спасательной шлюпкой, курил, и ветер сносил табачный дым в сторону Эндрю. Впрочем, тот не обращал на курящего никакого внимания – сосал спиртное из фляги и задумчиво смотрел на яркие южные звезды.
Внезапно из-за спины донесся короткий вскрик, который тут же оборвался характерным звуком падения человеческого тела.