Предчувствие беды
Шрифт:
Переливистый сигнал машины раздался совсем рядом - я даже дернулся от неожиданности. Посмотрел - совсем рядом черная Волга...
– Владимир Владимирович?
– я был действительно удивлен. Реально, не в шутку
Генерал Горин молча открыл дверь, кивнул на сидение рядом с собой. Я упал на обшитое велюром мягкое сидение, захлопнул дверь - и машина сразу тронулась...
Пока мы ехали по ленинградским улицам - я так и не сумел их узнать и полюбить, этот город не стал мне родным, генерал молчал, молчал и я. Тема должна была быть достаточно серьезной - иначе бы генерал не стал показываться здесь, в Ленинграде.
– Как учеба?
– прервал молчание генерал
– Легче, чем я думал - самонадеянность конечно у пеня всегда была, что есть, то есть -
Горин тяжело вздохнул.
– Эх, Сергей... Как ты школу закончишь - так настоящая работа то и начнется. Сейчас так... цветочки. А вот тогда будет...
Я все не мог понять - куда мы направляемся. Но и спрашивать уместным не счел.
Оказалось - направляемся в порт. Верней, в район порта. Ехали мы сложным путем - по Приморскому, на Кировский проспект, въехали на Аптекарский остров, проскочили его и заехали по тому же Кировскому проспекту на Петроградский. Водитель, конечно был классный. Думаете, где самые лучшие водители были - в девятке (прим автора - Девятое управление КГБ, занималось охраной государственных и партийных деятелей) что ли? Ан нет, что бы они не говорили про свою подготовку. Жизнь водителя девятки на самом деле довольно проста - включил мигалку, дали тебе "зеленую улицу", все гаишники "под козырек", ни правил тебе ни пробок - едешь себе и едешь. А вот водители оперативных машин... там ни мигалку не включить, ни себя демаскировать, желательно и правила не нарушать - и в то же время объект наблюдения не потерять. Вот где асы то были! На втором месте были опытные таксисты, а эти - на первом, без вопросов. И тот водитель, что вез нас был из числа лучших - в плотном транспортном потоке почти и не тормозил даже.
Цель находилась на Васильевском острове - около Кировского дворца культуры - туда мы попали по Большому проспекту. Район тогда - его еще питерцы коренные звали "Васька" был нищим и шпанским, соваться туда по вечерам честным комсомольцам не рекомендовалось - можно было как минимум остаться без кошелька. Дрались там всегда жестко - в кость. Но водитель, очевидно знал - куда нас вести - да и генерал светлел лицом, по мере того, как мы приближались к цели.
Целью оказалась пельменная - сейчас то уже мало помнит, что это такое. Такой павильончик - крыша над головой есть, а стен нету, вместо них - такие решетки фигурные. Пельмени там варили и продавали - двенадцать штук порция, тридцать копеек они там стоили за порцию. Останкинские. И на столах - только перец черный и уксус в бутылках, а на бутылках вместо крышки - железная с дырочками. Да...
– Ты иди...
– генерал огляделся - место займи... А я возьму...
Две порции. Старые, щербатые тарелки. Вкусный парок над разваренными пельменями. Соседи, которые, прикрывшись плащом, пытаются долить в стаканы с пивом "беленькой". Разговоры - о предстоящей олимпиаде, как сейчас помню, уже тогда судачили...
Нету у нас больше ничего этого. Ни олимпиады. Ни страны. Ни пельменей по тридцать копеек на щербатой тарелке...
Вилки звякали, тыкаясь в тарелку, не глядя друг на друга мы сосредоточенно жевали разваренные, острые из-за уксусно-перечного соуса пельмени.
– Встретил я здесь кое-кого...
– нарушил молчание генерал - давно уже. Сколько лет прошло - а первый раз здесь. Я и в Ленинград то из-за этого стараюсь не показываться...
– Что случилось...
– Да какая сейчас уже разница...
– раздосадовано сказал генерал - доедай, давай. Покушаем - и поговорим...
Антиалкогольной кампании тогда еще не было, и пиво продавали не в пакетах - но генералу было не до того. Когда и моя и его тарелка опустели, он аккуратно положил рядом вилку, о чем-то задумался, по-старчески вздохнул. Затем, покопавшись в кармане плаща выложил на стол - рядом с пятнышком пролитого уксуса фотографию - небольшого размера, такую какие делают на документы
– Ты должен знать этого человека. Вспоминай. Вспомнишь - молодец.
Я вгляделся в фото - человек как человек, в штатском. Прокуратура? Афган? Посольство? На русского он не смахивал.
– Афган?
– Теплее...
Кто же... Из посольства? Нет, из афганцев. Кто же...
И тут я вспомнил. Грязный борт УАЗа. Мат, крики. Шум в ушах от выстрелов - а потом от тишины - страшной тишины, той самой, которая пострашнее выстрелов будет...
– Вспомнил. Полковник Асад Хашим. Царандой.
– Молодец...
– покачал генерал головой - я в тебе не ошибался. Молодец, такое не каждый действующий сможет, ты же с ним один раз всего встречался.
– При обстоятельствах, которые не забудешь. Нас тогда обстреляли, я вам докладывал.
– Да... обстреляли, помню. Ты пельменей еще будешь?
– ...
– Значит будешь.
Генерал унес грязные тарелки, я подвинул к себе фотография. Интересно где снято без формы? Я помню его старше... прием в партию? Что там происходит, в Афгане? Пока вроде - тихо все.
Генерал вернулся, плюхнул на стол две тарелки...
– Суть в следующем... Полковник Хашим... в общем, приказ о присвоении ему должности генерала и назначении на должность начальника Управления защиты революции - ключевого управления Царандоя - лежал уже на столе у министра. В последний момент этот приказ со стола убрали. Сделали это - как нам удалось выяснить - люди Амина. Помнишь еще такого?
– Тот самый...
– Да, тот самый. Хоть с ним ты дела не имел, но... В общем - Управление по защите Революции контролирует столицу вместе с АГСА (прим автора - разведслужба, предшественница ХАД Переводится как "Служба защиты национальных интересов"). Во главе АГСА - Асадулло Сарвари, твердый сторонник Тараки. Амин пытается протолкнуть своего человека на должность начальника Управления защиты революции любой ценой - ему нужен человек, опираясь на которого он мог бы действовать в Кабуле. Понял?
– Понял. Но при чем тут ...
– Не торопись. Мы и сами пока не совсем понимаем, что происходит. Но все больше и больше я прихожу к мнению, что обстановка обостряется и скоро произойдет взрыв. Это первое. Второе - ты должен знать что полковник Хашим какое-то время работает на ГРУ, причем не столько на ГРУ, сколько конкретно - на меня.
А вот это уже было новостью...
– А тогда?
– Тогда - нет. Сейчас - да. И мне нужна связь. На связь он пойдет с человеком, которого он знает лично. Хашим очень боится, он в любом человеке видит тайного сторонника Амина. Он даже в советских не уверен, там в советническом аппарате бардак, советники раскололись на "таракистов", "аминистов", "парчамистов"... Вместо того, чтобы объединять - сами этой дурью занимаются. Когда мы спросили, кого бы он хотел видеть в качестве своего связного, в ком он уверен - он назвал трех человек. Тебя, Глазкова и Варяжцева. Из них сейчас свободен - только ты.
– То есть... как же школа?
– Со школой вопросов как раз меньше всего - здесь точно так же оформляется "академ", даже проще. Звонок сверху - и вопросов нет. Тут взрослые люди учатся.
– Каковы будут мои обязанности? Я не смогу вести агента, тем более такого ценного. У меня просто не хватит опыта.
– Понимаешь... Полковник Хашим сам человек довольно опытный - это раз. Опыт у тебя какой-никакой есть, ты постоянно себя недооцениваешь. Работа в генеральной прокуратуре на раскрытии тяжких преступлений, плюс то, что ты уже был в Афганистане, плюс то, что ты приобрел в "школе" - пусть и не закончил полностью курс. Это нельзя назвать "не хватит опыта". А обязанности. Пока передавать информацию - контакты я тебе дам, передавать будешь как всегда - минуя посольство, благо сейчас туда транспортные борта постоянно ходят. Дальше там - по обстановке. Плюс на тебе - не только Хашим. Заводи связи, знакомься. Лишним не будет.