Шрифт:
Чудинова Елена
Книга третья
Fuimus1
Преддверие
(апрель-сентябрь 1921 года. Петроград. Париж)
1
Изумрудная, подсвеченная солнечным золотом волна - жизнь. Раскаленные и пыльные плоские крыши татарских домишек... Зеленые дощатые купальни... Навесы, шезлонги... белые муслиновые платья... женские лица в плывущей нежной тени белых кружевных зонтов...
Лето 1916 года - последние летние каникулы. Каникулы, как всегда, на даче в Алуште - как всегда, но последние, невозвратные, о которых так жадно будет вспоминаться потом, последние солнечные брызги счастья, но что это счастье, станет потом только ясно... А тогда казалось наоборот... Тогда лето началось с тщательно скрываемого от домашних горького разочарования...
В день приезда Сережа, даже не разобрав вещей,
– "Сережа, кстати, Вадик просил передать Вам какую-то странную книгу, сказал, что Вы поймете, в чем дело".
– "Спасибо, Ида, я на днях заеду за ней непременно сейчас мне ее некуда положить..."
Обратно Сережа ехал шагом.
Какое же непереносимое, непонимаемое тогда счастье... Море, теннис с Идой, ночные верховые прогулки, штормы на причале... И во всем этом - ни на минуту не забывать о том, что необходимо царственно оберегать значимость своих переживаний, драпируясь в байроновский плащ неприступного одиночества...
...Вадик Белоземельцев учился в царскосельской гимназии, первоклассником - еще застал Анненского... Сережа и Вадик каждое лето встречались в Крыму, но почти никогда не переписывались - подружились в возрасте. в котором это составляло еще известную трудность, а потом было как-то неловко перестраивать сложившиеся отношения. Поэтому то, что близкий, настолько близкий друг не приедет в это лето, как обычно, к тетке на дачу, было для Сережи, всю предотъездную неделю жившему будущими разговорами с Вадиком, громом среди ясного неба.
Потом это несчастливое начало каникул вспомнится Сереже - на Дону, в лазарете, когда он узнает о самоубийстве Вадика, заразившегося сифилисом... И с ужасом поймет, что для него, тогдашнего, Вадиков неприезд к тетке был большей трагедией, куда большей, чем для него теперешнего Вадикова дикая смерть.
Последние каникулы... Крым. Лето 1916 года.
Первые недели весны 1921-го явили Петрограду подавление Кронштадтского мятежа. Лед, сковавший Финский залив, помог переброске под прикрытием мощного артиллерийского обстрела частей 7-й армии под командованием Тухачевского: к утру 18 марта крепость и город были взяты. После отчаянного сопротивления пали линкоры "Петропавловск" и "Севастополь".
Однако, в отличие от подавления мятежей фортов в 1919-м, подавление Кронштадтского мятежа в 1921 году не спутало в основном планов Петроградской боевой организации, возникшей из пепла ликвидированного к концу 1919 года Национального центра. Если Национальный центр являлся в свое время как бы "подсобной" организацией, своего рода обычной, только расположенной во вражеском тылу частью наступающей на Петроград Северо-западной армии, и вся деятельность его была ориентирована именно на ее приближение, то Петроградская боевая организация к весне 1921 года развилась в организацию самостоятельную, ориентированную на самое себя.
Национальный центр представлял собой организацию монолитно-военную, по мере необходимости пересекающуюся с техническими специалистами и оборонно-военным производством. Внутренняя структура ПБО значительно усложнилась по сравнению со структурой НЦ. Объединенная
Помимо Объединенной организации кронштадтских моряков, ПБО включала в себя еще две группы - "профессорскую" и "офицерскую", и функции последней соответствовали, пожалуй, функциям НЦ как такового. Возглавляемая подполковником Ивановым, группа занималась непосредственно разработкой плана вооруженного восстания, которое должно было, начавшись одновременно в Петрограде, Рыбинске, Старой Русе, Бологом и на станции Дно, отрезать Петроград от Москвы. Петроград, согласно плану, делился на районы мятежа, во главе каждого из которых ставился опытный офицер. В офицерскую группу входили и агенты, пребывающие в Красной Армии и флоте.
"Профессорская" же группа - интеллектуальный и идейный стержень организации - была занята разработкой проектов государственного и хозяйственного переустройства России. В группу, помимо многих других, входили: ректор Петроградского университета, бывший сенатор профессор Лазаревский, подготавливавший проекты переустройства местного самоуправления, денежную реформу и план восстановления кредита, бывший министр юстиции Манухин, финансист князь Шаховской, профессор Тихвинский, князь Туманов, сотрудничавший в информационном центре РОСТА, князь Ухтомский, геолог Козловский...
Организация включала также группу "Уполномоченные собрания представителей фабрик и заводов г. Петрограда".
Преемница НЦ - ПБО - утратила специфику военной организации. Следствием этого было возникновение многочисленных межличностных связей, соединяющих ПБО с самыми различными прослойками Петрограда. Их существование необходимо также учитывать, чтобы представить сложную внутреннюю структуру организации, которую возглавил тридцатилетний профессор географии Владимир Таганцев. Сам лик петроградской контрреволюции к 1921 году значительно изменился.
2
– Куча мала!!
– услышал Чернецкой, еще взбегая по лестнице. "Лекция кончилась", - отметил он.
– Куча мала!!
– Куча мала!!
– Куча мала!!
– громовой голос Гумилева легко покрывал восторженно захлебывающиеся юношеские и девичьи голоса.
– Куча мала!
– Куча мала!
– закричал Женя, врываясь в темноватый коридор.
Николай Степанович, напоминающий обвешанного фокстерьерами льва, с трудом поднимался с полу вместе с облепившими его "дисковцами"... Лекция кончилась только что... Женя был немногим старше большинства из этих скверно, как и он сам, одетых, полуголодных молодых людей, ставивших себе задачей сохранение культуры, как хранят во времена гонений орденские святыни, учившихся потому яростно и жадно, несмотря на голод, болезни и грязь, исполненных какой-то бросающей вызов происходящему вокруг искренней и буйной веселости... "Куча мала!" "Нас не так-то легко согнуть, казалось, говорила эта веселость, - мы - молоды, мы - вместе, мы бьемся за знамя своей культуры, нас не так-то легко заставить перестать радоваться друг другу! Не ждите наших сетований - в нас есть твердость духа" Куча мала!!"
Жизнерадостному духу "Диска" в немалой степени способствовал и личный магнетизм Гумилева. Стряхнув с себя всех нападающих, Гумилев стоял выпрямившись в полный рост, заразительно хохоча, - атлетически сложенный и юношески стройный - в копошащейся, визжащей, смеющейся, кричащей груде тел... Женя сумел различить в этом клубке только пепельные кудри четырнадцатилетней Лилички Таланцевой и один ее стоптанный порыжевший ботинок, неизменную охотничью куртку Бориса Ивлинского и разрумянившееся лицо Лени Миронова. С двумя этими не воевавшими еще семнадцатишестнадцатилетними мальчиками Женя был связан узами ПБО, что, впрочем, было скорее исключением, поскольку Николай Степанович бывал обыкновенно против приема в организацию своих "дисковцев", подавляющее большинство которых было осведомлено о существовании ПБО и участвовало косвенным образом в деятельности организации. Кто знает, не было ли это мотивировано желанием не ставить на кон всего, чтобы на случай провала все же сохранить именно в России какие-то, пусть не политические и неспособные к физическому сопротивлению, но хотя бы несущие в себе сопротивление духовное, силы...