Предел бесконечности
Шрифт:
– Этот железный болван объявил о завершении реабилитации и отключил всю диагностику, а ты мне тут к(му выдал... Я его...
– он продолжал материть "электронного болвана", а я судорожно вспоминал, что со мной произошло.
Шпаги, король, заговор, пуговицы от одного воротничка к другому...
Лоренцо... К счастью, вслух у меня получилось другое:
– Валент...
Он дернулся, сорвавшись с какого-то там этажа, и придвинулся ко мне.
– Как ты?
– Если
– я постарался изобразить улыбку, - наверное, проскочили. Выше нос, близнец!
– Когда я вытаскивал тебя их этой чертовой машины, я не знал, что я вытащу, - буркнул он и протер дрожащей рукой лоб.
Я напряг память. Воспоминания водили разудалый хоровод, однако кое-что в их чехарде я разобрал. Засада. Вспышка и ослепительный луч, выпушенный из-за камней. Я успел сбросить высоту, и земля закувыркалась перед лобовым стеклом. На меня обрушилась ужасная жара. Огонь? Или то было солнце, щедро поливавшее городскую улицу?
Внутри меня поднялся некий барьер, именуемый страхом.
– Что случилось?
– осторожно спросил я и с натугой перевел взгляд на свое тело, покрытое простыней. Руки, плечи, грудь... живот, бедра, ноги. Я облегченно вздохнул и приподнялся на локте. Движения дались без труда.
Зато брат следил за мной с нескрываемым напряжением.
– Нарвались на пламенный прием, - произнес он.
– Я успел подмогу вызвать, а после - не помню ничего. Меня тоже знатно приласкали. Эй ты, болванка, - он повернулся к блестящему металлическому цилиндру в человеческий рост, дежурившему в изголовье моей койки.
– Давай, рапортуй.
Робот тотчас начал излагать подробный медицинский отчет. Умопомрачительные термины быстро сбили нас с толку. Я уловил лишь вариации на тему трансплантации и усвоил, что Валент отделался меньшей кровью, нежели я. Отчет грозил перерасти в научно-поучительную лекцию.
– Иди ты к черту, - оборвал я монолог робота и начал вставать.
Робот замолчал и покатился к выходу из отсека.
– Витольд, ты опередил меня на мгновение, - усмехнулся брат.
– Однако у меня в мозгах такой винегрет...
Он повернулся ко мне и... я обомлел. На его груди из-под распахнутой рубахи мелькнул огромный темно-бардовый рубец. Мой взгляд медленно-медленно переполз на мое собственное тело. Яркие шнуры шрамов составили на нем довольно оригинальный узор, но внимание мое приковал один - перетягивающий торс, будто пояс. Меня повело.
Валент возник рядом и стиснул мои плечи.
– Мы просто видели дурацкий сон и больше ничего, - он в упор смотрел на меня.
А я совсем некстати вспомнил этот взгляд: карие глаза, на дне которых колотился страх.
– Конечно...
– я кое-как выпроводил шок, пригвоздивший мысли к черепной коробке; помедлил и добавил.
– Но это была какая-то память.
– Не наша...
– он осторожно покосился на мои шрамы.
– Надеюсь.
– Может быть тренинг?
Он потряс головой.
– Вот еще! Хватит того, как они разобрались с проблемой психологической совместимости. Идентичные близнецы в одиночном рейде. Гениальное решение!
Я не ответил. В памяти один за другим всплывали кадры: тренажерные кабины, расплывающееся в улыбке лицо начальника проекта, пустые коридоры станции и иллюминатор, за котором раскинулся космос. Я почти успокоился, но тут откуда-то возникла безлюдная набережная и облако пыли, поднятое колесами кареты, ночное небо полное звезд и бешеный лязг оружия, кузен Юлиан и голос брата - "не позволяю отделять от моего тела рожденного в одночасье со мной брата-близнеца..."
Валент, безусловно, думал о том же самом.
– Забудь!
– опомнился он и для убедительности встряхнул меня за плечи. Если какой-то шутник и вздумал поиграть на наших мозгах, он выбрал не тех актеров! Реальность здесь, сейчас. И мы остались в живых. Этого достаточно. Остальное - бред.
Актеры, память, реальность, бред, истина - понятия и объекты прыгали передо мной, как бесенята после хорошего бодуна.
– В любом случае хорошо смеется тот, кто смеется последним, - изрек я. Давай лучше проверим, в каком состоянии наша посудина.
Валент охотно согласился, и мы дружно принялись одеваться.
Разъехались входные двери и вкатился наш многофункциональный мыслящий агрегат, этакая гордость проекта, который всеми своими кнопками, экранами и индикаторами выражал недоумение и озабоченность.
– Ну, что еще произошло? Рухнула крыша мира?
– спросил Валент. Теперь он опередил меня на мгновение.
– "Ошибка координат. Задание не может быть выполнено", - почти обиженно доложил робот.
– "Объект 'черт' в доступном пространстве не обнаружен".
Ох уж эти машины! Никогда не понимают образных выражения. Мы с братом переглянулись и от души расхохотались.
Послесловие от автора
Прототипом героя этого рассказа послужил реальный человек - итальянец синьор Лазар-Джон-Батиста-Коллоредо. Синьор Лазар жил в конце 17 века, служил при дворе короля Людовика XIV в чине мушкетера, причем, по свидетельствам современников, неплохо фехтовал.
В музее восковых фигур в Санкт-Петербурге находится восковая копия синьора Лазара, выполненная мастерами музея с документальной точностью на основании сохранившихся исторических записей.