Предел. Дети палача
Шрифт:
— Пытаетесь остановить? — опешил Мархат. — Вы вдвоем? Это же безумие! Ни я, и ни кто здесь не сомневается в вашей храбрости, мы уже убедились, что она у вас есть, но вы не можете так рисковать. Возможно, боги дали нам шанс, может Невея и есть наш шанс? А что если она погибнет?
— Вы не представляете, на что она способна! — воскликнула Севера. — Нет, не представляете!
— А она сама представляет? Как вы вообще собираетесь остановить все это? Невея, ты можешь мне ответить?
— Нет, — ответила девочка. — Но когда придет время, я это узнаю,
Мархат покачал головой.
— Вы должны вернуться с нами в Алтавир.
— Нет! — твердо сказала Севера.
— Мы отвезем вас к верховному жрецу. Это будет правильно.
— Правильно? — лицо дарнии стало красным от возмущения. — Тот, кого мы пытаемся остановить, уже близко. Вы могли бы нам помочь, а вместо этого — мешаете! И это ваша благодарность? Не забывайте, Невея вам всем жизнь спасла!
— Речь не о нас, а о всей стране!
Севера посмотрела на солдат и по выражению их лиц поняла, что они согласны с командиром.
— Вы делаете ошибку, — настаивала она.
Странно, но обострившиеся за последнее время чувства Невеи не противились решению Мархата, не бунтовали из-за того, что придется вернуться в Алтавир. Почему? Девочка находилась в смятении. Возможно, рыжеволосый командир прав, а они с Северой ошибаются, надеясь только на свои силы? Но тогда почему ее весь пройденный путь будто вело нечто незримое, и какой смысл в этом путешествии? Получение знаний? Какое-то испытание?
— Мы вернемся с вами в Алтавир, — тихо проговорила она.
Северу поразило, как спокойно девочка произнесла эти слова. Может Невея решила прикинуться паинькой, а при первом же удобном случае сбежать от Мархата с его благими намерениями? Тем более командир, по всей видимости, твердо решил своего плана не менять и спорить с ним бесполезно.
— Что же, видимо выхода у нас другого и нет, — мрачно пробормотала Севера.
Мархат вздохнул. Он ощущал вину за то, что тех, кому он обязан жизнью, придется вести в столицу против их воли. Но командир не сомневался в правильности принятого решения. Чтобы снять возникшее напряжение, он произнес:
— Мы вместе остановим это зло. И клянусь, Невея, если понадобится, я ценой своей жизни буду защищать тебя, и, думаю, каждый воин из нашего отряда даст тебе такую же клятву.
Севера еле сдержалась, чтобы не съязвить по поводу таких напыщенных слов. С другой стороны, подумала она, командир произнес их от чистого сердца.
Невея улыбнулась и чуть дрогнувшим голосом сказала:
— Спасибо! — в отличие от подруги, слова Мархата ее тронули.
Севера посмотрела на девочку и начала сомневаться, что Невея схитрила, безропотно согласившись на возвращение в Алтавир. Неужели в ней что-то надломилось? А может она действительно видела в возвращении смысл? Даже если и так, то что их ждет в столице?
— Я лично знакома с верховным жрецом, — сказала Севера, обращаясь к Мархату. — Горхал человек хороший, справедливый, но сможет ли он защитить Невею от Таракота? Не получится ли так, что наш «отважный» государь прикует ее к себе цепочкой, как оберег? — слова «отважный государь» она произнесла с нескрываемым презрением.
— Я смотрю, ты отважная не только в бою, — усмехнулся Мархат. — Не боишься говорить о нашем государе в таком тоне?
— Нет, не боюсь, — уверенно ответила Севера, чем заслужила уважительные взгляды воинов. — Я боюсь за Невею.
— Но никто же не скажет Таракоту про меня, верно? — с наивной улыбкой девочка прошлась взглядом по лицам присутствующих.
— Ох, Невея-Невея, — вздохнула Севера, подумав, что, несмотря на все пережитые беды и виденные ужасы в девочке все же сохранилась детская непосредственность. А может она все-таки хитрит? Строит из себя наивного ребенка, чтобы усыпить бдительность Мархата, а сама думает о побеге? Нет, вряд ли, слишком уж Невея открытая и бесхитростная, все же сделала вывод послушница.
Солдаты загомонили, уверяя девочку, что будут держать язык за зубами, А Мархат произнес:
— Ты права, Севера, Таракоту про Невею знать ни к чему. Это будет нашей тайной, и я ручаюсь за каждого солдата в отряде. Они будут молчать.
«Еще один наивный ребенок», — подумала Севера. Странно, но ей даже стал симпатичен этот рыжеволосый вояка.
Глава 29
— Остановимся здесь на ночь, — сказал Фарамор, указав на маленький пруд, окруженный ветвистыми ивами. Вокруг простиралось поле, а вдалеке виднелась полоса леса.
Вечер только начинался, и Блэсса удивило решение Фарамора, ведь в последнее время они шли почти без привалов, а лагерь для ночевки разбивали поздно вечером. Впрочем, задавать вопрос о таком решении чернокнижник не стал. Он вообще теперь старался меньше разговаривать с Фарамором, опасаясь, что Темная Искра, завладевшая разумом юноши, могла отреагировать вспышкой ярости на любое безобидное слово. Поведение Фарамора стало слишком непредсказуемым. Блэсс мог только догадываться, до какой степени исковеркано сознание парня.
«Я путешествую с самым опасным сумасшедшим», — эта мысль крепко укоренилась в колдуне и некоторые выходки Фарамора подкрепляли этот вывод. Вчера днем, например, Носитель Искры не менее получаса сосредоточенно разглядывал засохшее дерево, а затем разразился продолжительным хохотом. Выпучив глаза, он указывал пальцем на растрескавшийся древесный ствол и буквально давился каким-то нечеловеческим утробным смехом. Блэсс даже не пытался гадать, что так развеселило парня. Хохот прекратился так же резко, как и начался. Щека Фарамора нервно задергалась, лицо исказила злоба. Он сорвал с перевязи топор и со звериным рычанием начал яростно рубить дерево — несколько мощных ударов и ствол с треском рухнул на снег. Блэсс тогда крепко перепугался, ведь в порыве неожиданного и необъяснимого гнева Фарамор мог зарубить и его. Но ярость Носителя прекратилась мгновенно. Он прикрепил топор к перевязи, на губах заиграла ставшая уже привычной для его лица глупая улыбка.