Пределы
Шрифт:
Тарин подвигал большими пальцами. Да, он вспомнил много мужчин и мальчишек, стараясь не думать о клювоносе. Надо бы отнести его к «опасностям», но позвоночник и, вот чёрт, член, против этого.
В этот момент дверь в зал приоткрылась, впустив внутрь свет, подтвердивший предположение Тарина, что сейчас уже раннее утро.
Тарин быстро лёг.
— Тарин. Вставай, мальчик. Я знаю, что ты уже проснулся.
Тарин демонстративно потянулся в спальном мешке.
— Сплю. Удобно.
Эдон фыркнул.
— Тебя ждёт пекарня. Пошли. Не буди остальных.
— Хлеб? — с надеждой в голосе спросил Тарин.
— Да, мальчик. После того как мы его испечём. Пошли. Я угощу тебя ломтём хлеба с мёдом.
Тарин подскочил, чуть не всхлипнув, когда подогнулись колени, и в считанные секунды оказался рядом с Эдоном.
— Я хороший. Буду пекарем. Я тихий.
Сержант покачал головой и осторожно прикрыл дверь.
Тарин последовал за ним на кухню, надеясь, что Эдон не заметит его содранные колени и отсутствие носков. Вчера Тарин был шокирован кухней, такой шумной, переполненной людьми, запахами и горячим воздухом. Сейчас же здесь было тихо, темно и прохладно.
Эдон потянулся.
— Мне нравится быть на кухне по утрам. Пока не пришли повара, это моя территория.
Он тронул что-то на стене и бац! — всё озарилось светом.
— Ой, — сказал Тарин, потирая глаза.
— Прости, мальчик. В следующий раз я предупрежу тебя. До восхода солнца мы можем пользоваться генератором. Здесь только мы с тобой, так что веди себя хорошо, ладно? Сперва нам надо взять побольше теста из тёплой комнаты. Мы немного помнём его и разделим на буханки. Потом оставим ненадолго, пока будем разводить огонь.
— Хм? — сказал Тарин, и Эдон усмехнулся.
— Вымой руки, мальчик. Еду готовят в чистоте. — Сержант снял с печи большой чайник, вылил дымящуюся воду в закрытую раковину и добавил немного холодной. — Позже я расскажу тебе о печи. Мы никогда не даём ей остыть, поддерживая в «спящем» состоянии ночью. Таким образом, кухня не замерзает, а по утрам у нас есть горячая вода. Привилегия пекарей. — Эдон налил немного воды в стакан и подал его Тарину. — Попей, мальчик. Медовая вода придаст нам сил.
— Ням, — сказал Тарин. — Горячая! — Он высунул покалывающий язык, пытаясь разглядеть кончик.
Эдон рассмеялся, пробубнил что-то про недоверчивых мальчишек и стал мыть руки до локтей.
— Мылся вчера, — объявил Тарин. — Офер ополаскивал меня.
— Но не сегодня. Никому не хочется видеть в еде мальчишечью грязь.
Тарин поплюхал пальцами в воде, показывая, что моется, но Эдон схватил его за запястья и хорошенько потёр руки до локтей.
— Больно! — взвизгнул Тарин.
— Мальчик, я вполне готов к тому, чтобы это утро стало хорошим или ужасным… для тебя. Мне без разницы.
Тарин потряс руками и смахнул лишнюю воду с металлического браслета.
— Я хороший. Я не плохой.
— Вот и ладненько. А теперь запомни: мука — ценность для нас. Мы не тратим её попусту, но и плохой хлеб тоже не печём. Поэтому мы расходуем её бережно. Не играй с ней. Сначала слегка присыпем ею стол, чтобы тесто к нему не прилипло.
Тарин смотрел, как Эдон зачерпнул горсть белой пудры и рассеял её по деревянной поверхности.
— Это не пыльца, мальчик, — сразу пояснил сержант, и Тарин фыркнул. Он даже не собирался это говорить! Тарин ткнул пальцем в муку и облизнул его.
— Никакая, — удивлённо сказал он. — Тогда почему хлеб вкусный?
Эдон усмехнулся.
— Это чудо, мальчик. Матушки поделились с нами секретом. Мука, вода, соль и дрожжи. Время и тепло. Хлеб. Так мы берём природу и делаем её цивилизацией.
Тарин хотел фыркнуть, но ему в нос попала мука, и он громко чихнул.
— Пчхи! — сказал он и потёр нос. — Белая штука щекотит. — Тарин улыбнулся Эдону. Чихать всегда весело, если ты, конечно, в безопасности и не выслеживаешь добычу.
Эдон нахмурился.
— Матушки, Тарин! Закрывай рот, когда чихаешь. Ты забрызгал весь стол и растратил попусту горсть муки и горячую воду. Давай, мой быстрей руки и убери здесь всё за собой.
Тарин нахмурился. Немного соплей и слюны… и что в этом такого? Мужчины ведь делятся дарами и срут в зданиях. Какие же они всё-таки глупые! Тарин побрызгал водой на руки и потряс ими. Хороший день быстро испортился.
Похоже, надо попробовать это скривневое извинение.
— Сержант Эдон, мне жаль, что я обрызгал стол. Я сам не ожидал!
К великому облегчению Эдон рассмеялся.
— Я тоже, мальчик. Полагаю, надо было предупредить тебя насчёт муки. А теперь пошли в тёплую комнату, возьмём тесто и положим его на стол.
Эдон открыл дверь рядом с печью и ввёл Тарина в помещение со стенами из оранжевых блоков.
— Нет воздуха!
Эдон согласился:
— Мы быстро заберём кастрюли и выйдем. Здесь не должно быть сквозняка, и охлаждать комнату тоже нельзя. Тут растут дрожжи.
Тарин помог сержанту вынести кастрюли. Ему здесь не понравилось. Тут не было ни окон, ни дверей, кроме одной, у печки. Словно ловушка.
— Ух, — сказал Тарин, вытирая футболкой пот со лба.
— Подожди, скоро выпадет снег, — сказал Эдон. — Все нам будут завидовать. — Он стукнул дном кастрюли по раковине, перевернул её и вывалил светлую массу на стол.
Тарин нахмурился, проделал то же самое, а затем ткнул пальцем тесто. Хм. Не лопающийся шарик, не озёрный ил, и даже не тягучая земля. Не упругое… Оставшаяся от пальца вмятина исчезала на глазах.