Предновогодние хлопоты
Шрифт:
– Нет, нет! Большой человек на лошадь, не Медный садник.
– Девушка, знаете, сколько в моём городе «больших людей» на больших лошадях? – Денисов опять невольно рассмеялся. – Вот вам на выбор ближайшие места с серьёзными мужчинами на лошадях: Мраморный дворец, Исаакиевская площадь, Инженерный замок. Выбирайте.
Хлопнув растерянно ресницами, девушка вдруг радостно выпалила:
– «Аврора»! Там «Аврора» есть!
– «Аврора»? Так, так, так, горячее, – удивлённо поднял брови Денисов. – Но рядом с крейсером вроде нет пока никаких конных скульптур.
–
– «Аврора» – так «Аврора», – покачал головой Денисов. – Садитесь, это совсем рядом. Проедем к легендарному крейсеру, выстрел которого услышали не только угнетённые народы царской России, но и народы всего земного шара, может даже вселенной. Уже отрадно, что ориентир у вас «человек на лошади», а не львы у входа. Тут бы нам пришлось поплутать, этот зверь особливо уважаем в нашем городе.
Девушки уселись в машину. Та, что говорила по-русски села впереди. Денисов глянул в зеркало заднего вида: пустынный Каменоостровский проспект дружелюбно перемаргивался жёлтыми светофорами, и он, нарушив правила, повернул налево на Петровскую набережную. Красочная реклама у трапа трёхмачтовой каравеллы-ресторана, пришвартованной к набережной, предлагала встретить с комфортом новогоднюю ночь, у причала ждали клиентов таксисты.
– Что ж вы в такую погоду ночью, гуляете по незнакомому городу? Вы на время-то давно смотрели? – спросил Денисов, постучав пальцем по автомобильным часам.
– Ресторан. Свадьба, – сделав ударение на последней «а», поняла его и ответила девушка.
– Свадьба? Свадьба – это хорошо…
– Карошо, свадьба, – согласилась девушка, кивая головой.
– Нужно было хотя бы записать трудный русский адрес, г-мм, с человеком на лошади. Вы из Китая?
– Ханой. Мы из Ханой, – ответила девушка и радостно воскликнула, махнув рукой.– Вот «Аврора»! Теперь мост, там мост!
– Мост вижу, «Аврору» тоже, мужик на коне по всему прячется в трюме, – хмыкнул Денисов.
Он въехал на Сампсониевский мост и тут девушки затараторили одновременно и радостно на родном языке, а девушка на переднем сиденье вскрикнула:
– Вот! Человек на лошадь!
Денисов недоумевающе повертел головой, и тут до него дошло: весь торец высотки, стоящей за мостом, занимал отлично подсвеченный здоровенный рекламный плакат, на котором мужественный ковбой в джинсах усмирял бунтующего коня – это была реклама сигарет «Мальборо». Справа, на торце здания гостиницы, сиял ещё один плакат: холёный молодец в кожаном пиджаке предлагал насладиться «Мартини».
«Символы миллениума – «Мальборо» и «Мартини»», – чуть не расхохотался Денисов и ему тут же вспомнился весёлый советский фильм «Джентльмены удачи», и тот замечательный эпизод в нём, в котором герои фильма разыскивают в Москве нужное место, оказавшееся памятником Лермонтову по ориентиру «…там мужик в пиджаке, а рядом дерево».
– Д-а-а, – протянул он, – а ведь и, правда, человек на коне. Большой американский мужик на большом американском коне. Теперь-то куда?
– Налева, налева, – дуэтом пропели дуэтом.
– Налево у нас будет маленькая улица Астраханская, дорогие вы мои, – поворачивая в проулок, – сказал Денисов.
– Астарханьскайя, Астарханьскайя, – эхом отозвались девушки, а сидевшая впереди, добавила, – здесь, здесь.
Денисов остановился у старого неопрятного дома с тёмными подъездами. Девушка на переднем сиденье протянула ему сторублёвку.
– Это много будет, на рубль всего проехали, дорогие гости города.
– Нет многа. Спасиба, спасиба, карашо, – ответила девушка, повторив, улыбаясь, – спасиба, спасиба.
– Что ж, и вам спасибо. Ну, надо же! Человек на лошади, – не сдержался и рассмеялся Денисов.
Кладя деньги за солнцезащитный козырёк он, улыбаясь, наблюдал, как его пассажирки смеясь чему-то, резво бежали к подъезду. «Человек на лошади», – рассмеялся он опять, трогаясь.
Он решил ехать домой, но не поехал по пустынной набережной, которую только что пересёк, хотя по ней можно было, никуда не сворачивая в это время суток, с ветерком домчать до дома, а поехал к центру города, в надежде подхватить попутного пассажира: там шансов на это было больше.
Любуясь ярко освещённым Михайловским замком, он переехал Пантелеймоновский мост, свернул на Фонтанку и увидел двух мужчин, один из них голосовал. Он остановился.
Мужчины, один безусый, другой – усатый, оба в дорогих дублёнках и одинаковых ондатровых шапках, были удивительно похожи, явное родство выпирало из них. Безусый, открыв дверь машины, с заметным кавказским акцентом спросил:
– Шеф, отвезёшь человека в Московский район?
– Человека я всегда отвезу с удовольствием, но Московский район большой, – сказал Денисов, – куда именно?
–На улицу Ленсовета.
– А точнее?
– Ближе к «Звёздной». Да вы не бойтесь, мы нормальные люди. За двести рублей ничего будет?
Денисов не ответил. Он бросил взгляд на часы, думая о том, что вернётся домой, если сейчас возьмёт пассажира, уже после двух часов ночи. Безусый приняв его раздумье за колебание, быстро проговорил:
– Двести пятьдесят…
И за двести рублей было вполне «ничего» – Денисов приглашающе кивнул.
– А я и не боюсь. Поехали.
Безусый полез в карман.
– Очень прошу, шеф, до подъезда только. До подъезда довезёте человека? Хорошо, да? Это брат мой старший, он в гости приехал, понимаете? Очень прошу вас, до подъезда довезите, – просительно проговорил он, протягивая деньги.
– Конечно, довезу. Какие проблемы? – пожал плечами Денисов.
–Только никого не берите больше. Очень прошу, хорошо?
– Это я вам точно могу гарантировать.
– Один секунд, – извиняюще произнёс безусый.
Прикрыв дверь машины, он обнял усатого. Некоторое время они так стояли, обнявшись, похлопывая друг друга по спине. Затем, стали жать руки, громко говоря по-азербайджански. Денисов хорошо отличал этот язык от других кавказских языков: первые полгода армейской службы ему довелось провести на окраине Баку в посёлке Патамдар.