Предсказание для адвоката
Шрифт:
– Не торопитесь, милая. Все может оказаться намного сложнее.
– Что вы имеете в виду?
– Вокруг вас плетутся интриги. События прошлого и настоящего – звенья одной цепи. Вы разбудили лихо, которое до этого мирно отсыпалось в стороне от вас. Теперь эпицентр событий находится в вашем доме…
Дубровская уже ушла из уютного дома Ады Александровны. Но в ушах по-прежнему звучал ее голос:
«Будьте осторожны, милая. Не делайте поспешных выводов и публичных заявлений. Пусть смерть моей несчастной дочери послужит вам грозным
Жизнь вокруг Елизаветы, казалось, замерла. Теперь она уже не рвалась из собственного дома, а большую часть времени проводила, как охотник в засаде: смотрела, слушала, запоминала. Внешне ничего не изменилось, и существование обитателей Сосновой виллы оставалось по-прежнему спокойным и размеренным. Только теперь Дубровская была уверена: в тиши этого дома скрывается враг, который, подобно ей самой, выслеживает и наблюдает.
Она видела, какими улыбками обмениваются Полина и Андрей, и все в их поведении казалось ей двусмысленным. Они были похожи на двух заговорщиков, старательно поддерживающих видимость нейтральных отношений. Это были отношения двух закадычных друзей, в свободное время обсуждающих спортивные матчи, разгадывающих кроссворды и мило беседующих на отвлеченные темы.
– Полюшка, сделай мне чай, – просил он.
– Сию минуту, – с улыбкой отвечала она.
«Я приготовлю тебе не только чай, – говорили ее глаза. – Тебе стоит только спуститься вниз, ночью, когда все в доме спят».
«Ты же понимаешь, что это рискованно, – отвечали ей его глаза. – Моя жена может что-то заподозрить. Разве нам нужны неприятности?»
«Неприятностей не будет, – играли ямочки на ее щеках. – От моей травки твоя жена напоминает сейчас сонную корову. Даю голову на отсечение, ее не разбудит даже пушечный выстрел».
Кто? Кто из них? А может, это заговор и они травят ее по взаимному согласию? Елизавете становилось не по себе. Она перестала пить зелье, и ее самочувствие стало постепенно улучшаться. Она послушалась совета Ады Александровны и не спешила с разоблачениями. Вместо того она попросила Полину приносить целебный напиток к ней в комнату. Горничная делала это с видимым удовольствием. Где ей было знать, что волшебное питье немедленно выливается в раковину?
Домочадцам Лиза казалась такой, как прежде. Разве немного вялой и бледной.
– Ты бы сходила к врачу, – посоветовала ей Ольга Сергеевна. – На тебе лица нет.
– Да, я чувствую себя не очень хорошо, – лгала она и тут же ловила на себе настороженные взгляды Полины и Андрея…
Как-то раз, улучив благоприятный момент, когда супруга дома не было, а свекровь находилась в благостном расположении духа, Лиза решилась задать ей вопрос:
– Ольга Сергеевна, а вы знали Павла Грека?
– Конечно. Только почему знала? Я знакома с ним и сейчас.
Дубровская поняла, что едва не нарушила обещание, данное Андрею. Благодаря его стараниям мать жила словно
– Славный молодой человек, – продолжала свекровь, не отрываясь от вязанья. – Правда, он всегда пренебрегал светскими условностями. Мне казалось, ему доставляло особое удовольствие дерзить людям. Однако со мной он был подчеркнуто вежлив.
– А вы не знаете, пользовался ли Андрей его услугами?
– Почему не знаю? Кажется, он удалял у него родимое пятно. Все прошло гладко.
– Вот как? А я и не знала, – пробормотала Лиза.
– Ну, это не самый страшный секрет моего сына, – рассмеялась Ольга Сергеевна.
Дубровская едва нашла в себе силы улыбнуться ей в ответ. Слова Эммы колоколом звучали в ее ушах: «Бог шельму метит». Не эту ли отметину имела в виду старая дева, когда говорила про дьявола в человеческом обличье? Лиза не хотела этому верить…
Павел Майков проявлял нетерпение:
– Не понимаю, зачем ворошить дела давно минувших дней? Есть ли в этом толк?
– Я хотела всего лишь узнать некоторые подробности вашего общения со Стефанией Кольцовой, – говорила Лиза.
– Опять это ваше «мокрое видео»! Я сыт вашими фантазиями. Эта чумовая журналистка обещала нам ужасные разоблачения, и где она теперь?
– Погибла, – просто отвечала Дубровская. – Кто-то столкнул ее вниз со скалы.
– Ничего подобного! Давайте оперировать фактами. Уголовного дела о насильственной смерти госпожи Кольцовой возбуждено не было. Значит, вы опять отходите от реальности в мир ваших иллюзий. Не было никакого преступного вмешательства, был банальный несчастный случай. Кстати, не первый на этом курорте. Не было никакой кассеты. Была обычная бравада свихнувшейся журналистки.
– А если я вам предоставлю эту кассету?
– Господи, не делайте такие страшные глаза! Если вы хотите следовать примеру Кольцовой, ваше дело. Только не впутывайте в это меня. Я приостановил дело о смерти Эммы, и теперь меня больше ничего не интересует.
– Значит, вы умываете руки.
– Нет, я занимаюсь расследованием убийства лесничего. Не хотите присоединиться? Признаться, ваша деятельная натура меня несколько утомила.
– Вы мне грубите.
– Ничуть. Просто пытаюсь привести вас в чувство. У вас отличный муж, госпожа Дубровская, прекрасная семья. Возвращайтесь к себе домой, растите детей, варите борщ. Оставьте нам, старым, прожженным сыщикам, это грязное дело. Мы будем обнюхивать трупы, нестись по следу преступника, ну а вы мирно спите в своих постелях.
– Пусть будет по-вашему. Но прежде чем я уйду отсюда, вспомните еще немного из того, что вам говорила Кольцова.
– Ради того, чтобы вы ушли, я готов на многое. Но поверьте, мне нечего сообщить вам, кроме того, что я уже сказал. Она твердила про какую-то бомбу…
– Это она выражалась фигурально.
– Зная эту особу, я не удивился бы, если бы она выражалась буквально, – отмахнулся следователь. – Обещала нам представить кассету. Прямо как вы сейчас. Ну, а также собиралась подключить к делу вашего мужа.