Предсказание для адвоката
Шрифт:
– Тогда едем немедленно, – скомандовал он.
Дубровская послушалась…
Дом был погружен во мрак. Фонари на дорожках не горели, и окна казались черными провалами. Конечно, обычно здесь выглядело все гораздо веселее, но сегодня хозяева разъехались кто куда, оставив любимое жилище пустым и одиноким. Темнота, почувствовав власть, заполонила собой лужайки перед домом, нагнала мрак в комнаты и галереи. Дубровская ощущала себя неуютно.
– Не стоит зажигать фонари, – сказала она
Он кивнул и последовал за ней в дом.
Дубровская торопилась. Покидав в сумку нужные вещи, она окинула взглядом гардеробную. Конечно, за один раз она все не увезет. Но, возможно, она пошлет кого-нибудь сюда за остальной одеждой.
В столовой зазвонил телефон.
– Не бери трубку! – крикнула она в приоткрытую дверь.
– Слушаюсь, – последовал четкий ответ Яна.
Как все-таки ей повезло с водителем. Для того чтобы ей помочь, он даже пренебрег собственным выходным днем. Жаль, если Андрей рассчитает его. Ведь после ее ухода необходимость в услугах водителя отпадет. Конечно, если не потребуется сопровождать Полину.
Мысль о сопернице не доставила удовольствия Дубровской. Ей захотелось покинуть дом, город и планету. Где-то же должна быть лучшая жизнь?
Она отнесла сумку к порогу.
– Елизавета Германовна, – послышался голос Яна. – Я растопил камин в кабинете. Не желаете погреться?
– Напрасная затея. Нам нужно уезжать.
– К чему такая спешка? Андрей Сергеевич не вернется раньше полуночи. Все остальные домочадцы тоже разбежались. Так что некому ложиться вдоль порога. Вы свободны как птица.
– Твоя правда, Ян. Давай тогда присядем на дорожку.
Она вошла в кабинет. Сполохи огня играли за каминной решеткой. Комната была полна ими, даже стены приобрели густой теплый цвет. Дубровская села в кресло и подумала: как странно, что эту комнату она видит, должно быть, в последний раз. Здесь они проводили бессчетные часы с Андреем, закрывшись, как заговорщики, прячась от назойливого внимания маменьки. Они отключали телефон и подолгу говорили обо всем на свете. Это было совсем недавно. Это было давно…
Ян подбросил чурки в огонь. Пламя принялось радостно их облизывать, наполняя комнату ярким свечением и треском.
– Вы ничего не забыли, Елизавета Германовна? – спросил он. – Вряд ли вам захочется сюда вернуться.
– Вроде бы я взяла все самое необходимое.
– А кассету? Ту кассету, о которой вы вчера говорили?
– Ах, да! – спохватилась Лиза. – Она лежит в нижнем ящике стола, под кипой бумаг.
Ян достал черную коробочку:
– Это она?
Лиза кивнула.
– Так это и есть та самая кассета, из-за которой произошло убийство вашей знакомой?
– Да. Она и есть.
Ян вертел в руках коробку.
– Надо же, с виду обычная вещь. А сколько из-за нее произошло неприятностей. Вот взять ее и бросить в огонь – тогда и делу точка!
– Не вздумай, – всполошилась вдруг Лиза. – Эта кассета – главное вещественное доказательство. Ее нужно хранить как зеницу ока.
– Тогда оставьте ее мне, – предложил Ян.
– Нет, извини. Она будет храниться у меня. Понимаешь, это не от недоверия. Просто так мне будет спокойнее.
– Понимаю, – он взглянул на Дубровскую. – А вы отгадали, чей палец изображен там, на переднем плане?
– Догадалась, – ответила она с неохотой.
– Хотите, отгадаю и я? – задал он неожиданный вопрос.
– В этом нет необходимости, – начала она, но вдруг остановилась. – Но тебе откуда известно про палец? Ты ведь не смотрел кассету.
Ян улыбнулся, но его хорошее настроение не передалось Елизавете. Она смотрела на него, пытаясь свести концы с концами в своих рассуждениях. Однако это ей не удавалось.
– Бедная моя Елизавета Германовна, – произнес он, качая головой. – И чего вам только не хватало для счастья? Дом – полная чаша. Муж – богат, красив и молод. Нет, этого вам стало мало. Вы начали расследование. И куда оно вас привело? Так чей палец случайно попал в камеру?
Дубровская смотрела на него во все глаза. Он рассмеялся.
– Мой, Елизавета Германовна! Не верите?
– Не нужно так шутить, – с трудом проговорила Лиза. – К чему весь этот спектакль?
– А почему вы решили, что я шучу? Разве я похож на клоуна?
В его голосе зазвучали металлические нотки. Он подошел к ней и сунул ей под нос руку.
– Смотри! Вот он, еле заметный шрам на большом пальце. А вот и кольцо.
Он надел золотой обруч на палец, и бриллиант заиграл на свету всеми своими гранями.
– Не узнаешь, госпожа ищейка?
– Это тот перстень. Из фильма, – проговорила Лиза. – Но откуда он у тебя?
– Слабо соображаешь, – скривил губы Ян. – Если палец и перстень принадлежат мне, стало быть, это я – режиссер фильма.
– Режиссер? – пробормотала Лиза. – Какой же ты режиссер, ты – мой водитель.
Яна последнее замечание разозлило. Он сплюнул прямо на паркет.
– Водитель? Я? Да, мне пришлось заниматься этой холуйской работой. Но отныне этому конец. Я пресмыкался перед вами три месяца с единственной целью – найти и уничтожить кассету. Теперь она у меня в руках, – он гордо продемонстрировал Лизе черную коробку.
– Значит, это ты снимал «мокрое видео»? – наконец дошло до Дубровской. – Но зачем тебе это было нужно?