Предсказание
Шрифт:
Бабушка Ровена выбрала все фильмы со Шварценеггером и смотрела их одна, в своей спальне, за закрытой дверью.
Остальные ди-ви-ди мы сложили в коробку в углу гостиной и надолго о них забыли.
Мама закончила рисовать свинью и взялась за портрет малышки. Может, она слишком долго рисовала исключительно представителей фауны, потому что на ее новой картине наша очаровательная девочка приобрела несомненное сходство с кроликом.
Энни отнимала у нас не так много времени, как я ожидал. Показала себя идеальным ребенком. Не плакала, не требовала особого внимания. Спала всю ночь (я говорю про ночь пекаря, с девяти утра до четырех пополудни) крепче, чем любой из нас.
Я даже хотел, чтобы она активнее давала о себе знать и тем самым отвлекала от мыслей о где-то затаившемся Бизо.
Пусть в доме круглосуточно находился полицейский, я радовался, что приобрел пистолет и научился из него стрелять.
Я заметил, что Лорри постоянно держит под рукой острый нож и яблоко, которое она, по ее словам, собиралась «в скором времени» порезать и съесть. К субботе яблоко пожухло, и она заменила его на грушу.
Обычно чистят и режут фрукт специальным ножом с небольшим лезвием. Лорри же предпочла мясницкий тесак.
Папа, благослови Господь его душу, принес домой две бейсбольные биты. Не современные алюминиевые, а увесистые деревянные, «Луисвилль слаггерс». Он никогда не проявлял интереса к оружию, и учиться стрелять времени у него не было. Одну биту он отдал маме.
Никто не спросил его, почему он не принес третью биту, для бабушки. Каждый из нас мог найти логичное объяснение такому решению.
Наконец наступил ужасный день.
Понедельник у отца был выходным, и с полуночи воскресенья до зари 19 января мы вшестером просидели в столовой. Подкреплялись пирожными, пирогами, тортами и черным кофе.
Шторы держали плотно задернутыми. Как-то пытались поддерживать общий разговор, но частенько умолкали и, склонив голову набок, прислушивались к звукам в других комнатах и шуму ветра за окнами.
Заря пришла одна, без клоуна.
Небо вновь затянули облака.
Сменились полицейские. Закончивший вахту увез с собой пакет пирожных. Заступивший привез с собой пустой пакет.
Весь мир отправлялся на работу, мы же стали готовиться ко сну. Заснуть, правда, удалось только бабушке и малютке.
Утро понедельника прошло без происшествий.
Наступил полдень, пошла вторая половина дня.
В четыре часа полицейские вновь сменились, а еще через час начали сгущаться ранние зимние сумерки.
Отсутствие каких-либо событий не успокоило меня. Наоборот, еще больше встревожило. И когда до конца 19 января оставалось каких-то шесть часов, мои нервы напоминали натянутые струны.
В таком состоянии если бы я воспользовался пистолетом, то прострелил бы себе ногу. И этот момент семейной истории бабушка обязательно запечатлела бы на очередной подушке.
В семь часов Хью Фостер позвонил мне, чтобы сообщить, что горит наш дом на Хоксбилл-роуд. Пожарные говорили, что интенсивность огня однозначно указывает на поджог.
У меня возникло желание сесть в машину и мчаться к пожарищу, быть там, что-то сделать.
Но патрульный Паолини, он нес вахту в нашем доме, резонно указал, что Бизо, скорее всего, устроил пожар, чтобы выманить меня из дома. И я остался с моей женой, дочерью, хорошо вооруженной семьей.
К восьми часам мы узнали, что дом наш сгорел дотла и от него остались одни угли. Вероятно, прежде чем чиркнуть спичкой, внутри все щедро залили бензином.
Спасти ничего не удалось. Ни мебель, ни кухонную посуду, ни одежду, ни сувениры и фотографии.
Мы вернулись в столовую, на этот раз для того, чтобы пообедать, по-прежнему в тревоге, по-прежнему готовые отразить атаку врага. В одиннадцатом часу появилась надежда: а может, худшее осталось позади?
Потерять дом и все имущество, конечно же, радости мало, все так, но лучше, чем получить две пули в ногу, и гораздо лучше похищения очаровательной дочурки безумным маньяком.
И такая сделка с судьбой нас, пожалуй, устроила: возьми дом и все наши вещи, мы в обиде не будем, если ничего страшного не случится до третьего из ужасных дней, предсказанных дедушкой Джозефом: понедельника, 23 декабря 2002 года. Цена за почти четыре года покоя была не так уж и высока.
В одиннадцать часов мы шестеро и даже патрульный Паолини, который, как положено, обошел дом, проверив все окна и двери, решили, что судьба приняла предложенную сделку. В разговоре за столом начали появляться праздничные нотки.
Хью позвонил, чтобы успокоить нас, но желания разлить по бокалам шампанское у нас не возникло.
Когда пожарные сворачивали рукава и готовились к отъезду, один из них обратил внимание на открытую дверцу почтового ящика, который стоял у поворота на подъездную дорожку к нашему дому. В ящике он нашел стеклянную банку с завинчивающейся крышкой. В банке лежал сложенный листок бумаги.
Адресовалась записка нам, по почерку полиция установила, что ее автор — Конрад Бизо. Тем же почерком он заполнял бланки в больнице, куда привез свою жену Натали в ночь моего рождения. Записка не обещала нам ничего хорошего: «ЕСЛИ У ВАС РОДИТСЯ МАЛЬЧИК, Я ЗА НИМ ПРИДУ».
Часть 4
Я ХОТЕЛ ЛИШЬ БЕССМЕРТИЯ
Глава 41
Никто не должен жить в страхе. Мы рождаемся, чтобы удивляться, радоваться, любить, задумываться над чудом творения, восхищаться красотами окружающего мира, искать истину и смысл жизни, обретать мудрость, своим отношением к другим освещать уголок, в котором живем.
От одного лишь существования Конрада Бизо мир становился более мрачным, но мы жили в свете, а не в тени, которую он отбрасывал.
Никто не может гарантировать тебе счастья. Счастье — это выбор, который может сделать каждый. Пирог есть всегда…
После того как в январе 1998 года наш дом сгорел, Лорри, Энни и я на несколько недель перебрались к родителям.
Хью Фостер не ошибся, предположив, что в доме сгорела мебель, кухонная посуда, книги и одежда.
Но на пожарище удалось отыскать три дорогие для нас вещицы. Кулон-камею, который я подарил Лорри. Хрустальное украшение для рождественской елки, которое она купила в магазине сувениров в Кармеле, штат Калифорния, где мы провели медовый месяц. И контрамарку в цирк, на оборотной стороне которой мой отец записал пять дат.