Предсказание
Шрифт:
И, по мере того как панорама разворачивалась у него перед глазами, он дошел в череде быстро сменяющихся картин до того места, когда ночью, в Сен-Клу, разыгралась сцена между нею и пажом; затем она встретилась ему на берегу большого пруда в полумраке трепещущих теней ив и платанов; потом он увидел себя самого, неподвижно стоящего под окнами в ожидании того, что приоткроется решетчатый ставень и к его ногам упадет цветок или записка; наконец, он оказался под кроватью короля, где тщетно прождал первую ночь, ибо тот, кого он подстерегал, не прибыл, а во вторую ночь увидел,
Так что, оказавшись лицом к лицу с мадемуазель де Сент-Андре, он весь дрожал и был бледен и от ревности, и от гнева, и от любви, и от стыда, и от ненависти.
Мадемуазель де Сент-Андре была одна.
Как только она увидела принца, прячущего все свои противоречивые, взаимоисключающие ощущения под довольно дерзкой маской, как только она увидела на его лице веселую улыбку, точно американскую птицу-пересмешника, сидящую на ветке, — брови у девушки нахмурились, но незаметно: в смысле притворства душа у нее была гораздо больше закалена, чем у принца де Конде.
Принц непринужденно поклонился ей.
Мадемуазель де Сент-Андре не обманул этот поклон: она понимала, что к ней пришел враг.
Но она не выдала себя ничем, и на непринужденный поклон и насмешливую улыбку принца ответила долгим грациозным реверансом.
Затем она обратила к нему донельзя ласковый взор и заговорила сладчайшим голосом:
— Какой из святых я должна вознести свою благодарность за этот визит, столь же ранний, сколь и неожиданный?
— Святой Аспазии, мадемуазель, — ответил принц и поклонился с преувеличенным почтением.
— Монсеньер, — заявила девушка, — сомневаюсь, что я смогу, как бы я ни старалась, отыскать ее в календаре года тысяча пятьсот пятьдесят девятого от Рождества Христова.
— Что ж, мадемуазель, если вам обязательно нужно возблагодарить какую-то из святых за скромное удовольствие оказаться в моем присутствии, то дождитесь смерти мадемуазель де Валантинуа, а затем ее канонизации; это непременно случится, если вы дадите по этому поводу совет королю.
— Поскольку я сомневаюсь, что мое влияние простирается до такой степени, то я, монсеньер, ограничусь тем, что поблагодарю вас лично и одновременно со всем смирением задам вопрос, чему я обязана радостью увидеться с вами.
— Как, вы не догадываетесь?
— Нет.
— Я прибыл, чтобы принести самые искренние поздравления по поводу милостей, которые только что имел честь оказать вам его величество.
Девушка залилась краской; затем, под воздействием мгновенной реакции, щеки у нее стали мертвенно-бледными.
И все же она была весьма далека от реальности; она всего лишь предполагала, что ночное приключение наделало много
Поэтому она удовольствовалась тем, что обратила на принца взгляд, таивший в себе нечто среднее между вопросом и угрозой.
Принц делал вид, что ничего не замечает.
— И все-таки, — улыбаясь, спросил он, — как могло случиться, мадемуазель, что комплимент, который я имел честь вам сделать, мгновенно вызвал у вас на щеках краску цвета губ — правда, она вскоре сошла, — затем ваши щеки приобрели цвет платка, того самого, что вы имели честь мне подарить однажды ночью?
Принц произнес заключительные слова столь многозначительно, что он более не мог ошибиться в отношении выражения лица мадемуазель де Сент-Андре.
Оно стало откровенно угрожающим.
— Остерегитесь, монсеньер! — воскликнула она голосом тем более страшным, что интонация его оставалась совершенно спокойной. — Кажется, вы явились сюда с намерением меня оскорбить.
— Вы считаете меня способным на подобную дерзость, мадемуазель?
— Или на подобную низость, монсеньер. Какое из этих двух слов кажется вам наиболее подходящим при данных обстоятельствах?
— Об этом же я спросил себя, когда очутился подле вашей двери, мадемуазель. Тогда я сказал сам себе: «Наберись дерзости!» — и вошел.
— Значит, вы признаете, что именно таковы были ваши намерения?
— Возможно. Но, по здравом размышлении, я предпочел предстать перед вами в ином свете.
— В каком же?
— В качестве бывшего поклонника ваших чар, превратившегося в баловня вашей судьбы.
— И, само собой разумеется, в этом качестве вы хотели бы попросить у меня какой-либо милости?
— Огромнейшей, мадемуазель.
— Какой же?
— Чтобы вы соблаговолили простить меня за то, что я явился виновником злополучного ночного визита.
Мадемуазель де Сент-Андре с долей сомнения посмотрела на принца: она не могла поверить, чтобы человек так безоглядно и целеустремленно направлялся в пропасть. Бледность ее стала мертвенной.
— Принц, — спросила она, — вы на самом деле совершили то, о чем вы сейчас сказали?
— Да, я это совершил.
— Если это правда, то позвольте мне сказать, что вы просто потеряли рассудок.
— А я, напротив, просто полагаю, что был лишен его вплоть до настоящего момента, и лишь сейчас он ко мне вернулся.
— Но неужели вы считаете, что такое оскорбление может остаться безнаказанным, каким бы вы там ни были принцем, или вы, сударь, надеетесь, что я не уведомлю об этом короля?
— О! Это лишнее.
— То есть как лишнее?
— О Господи, да ведь я сам уже уведомил его на это счет.
— И сказали, что, выйдя от него, собираетесь зайти ко мне?
— Ей-Богу, нет! Я поначалу об этом и не помышлял; эта мысль пришла мне в голову по дороге: ваша дверь оказалась у меня на пути, а вам ведь, конечно, известна пословица: «Вора делает случай». И я подумал, что будет по-настоящему любопытно проверить, не стану ли я, по счастью, первым, кто придет к вам с поздравлением. Я, в самом деле, первый?