Предсказания китайского печенья
Шрифт:
— Не возражаешь, если мы выпьем кофе в кухне? — спросил вежливый хозяин.
— Лучшее место в твоей квартире, — одобрила я.
— Тебе не нравится моя спальня? — Мишель возвращался к неприятной теме.
— Слишком там многолюдно. Тени брошенных любовниц, случайных подруг, невинных жертв твоей страсти…
— Себя причисляешь к последней категории?
— Зачем ты это сделал, Мишель? — ответила я вопросом на вопрос. И не дав ему ответить, продолжила. — «Спасибо» Анри тебе не скажет, а поскольку ты действительно дорожишь другом, то
— Слишком ты заносчива. Теперь ты у меня в руках, Анри не простит тебе измены.
— Как и тебе. Так что, скорее мы держим друг друга за горло. Если вскроется правда о нашем «грехе», ты не отмоешься, ведь хранение, распространение и употребление наркотиков в СССР не законно.
— Какие наркотики? Обычное экстези… — протянул он.
— Ладно. Ближе к делу. Твои условия?
— Как ты понимаешь, речь о моем предложении заключить с тобой фиктивный брак уже не пойдет, — Мишель упивался своей значимостью. — Итак, сначала дама.
— Я не могу диктовать тебе условия, но у меня есть предложение, — скромно начала я. — Во-первых, я признаю свое поражение, если тебе это так важно услышать. Во-вторых, забудем то, что было и то, чего не было. Начнем с чистого листа.
Мишель с сарказмом прокомментировал:
— Перевожу на французский: да, ты со мной переспал, и это был единственный раз, а один раз не считается, ты хороший, но отойди в сторону и не мешай мне устраивать свои делишки.
По усилившемуся акценту Мишеля я поняла, что он вне себя.
«Сегодня не мой день, да что там день, месяц!» Терпение. Придется заслушать его условия.
— Теперь ты, Мишель, — я потупила глазки.
Мишель сделал глоток кофе. Тщательно обработанный маникюршей палец поднял мой опущенный подбородок. Я подняла голову и взглянула в черные глаза противника.
— Я закрою глаза на то, что ты проделываешь с Анри, но требую, слышишь, требую своей доли в столь щедро расточаемых тобой ласках.
Я опустила голову и пустила слезу.
— Зачем ты хочешь меня унизить, Мишель? Я ведь не нужна тебе. Ты просто хочешь заставить меня чувствовать себя шлюхой.
— Нужна, нужна, не сомневайся. Кто же откажется иметь в постели такую тигрицу!
Он ободряюще похлопал меня по плечу, и заглянул в лицо.
— О-ля-ля! Зачем же слезы? Я ведь не против вашей с Анри свадьбы. Женитесь, как говорят русские, на здоровье.
— Ты не раз говорил, что Анри твой единственный друг, почти брат, как же ты можешь требовать сексуальных услуг от его невесты?
— Не задавай вопросов. Согласна или нет? — Мишель был неумолим.
— Можно я дам тебе ответ позже? После приезда Анри? Я не смогу нормально общаться с ним, он заподозрит неладное.
— Нет. Ты, лиса, обманешь меня, найдешь способ. Согласие — сейчас. Услуга, так и быть потом, пропущу Анри вперед, все-таки это он женится на тебе. Как я великодушен!
— Я согласна, — и непритворная слеза капнула в чашку с кофе.
Глава одиннадцатая
Встречать Анри мы отправились вместе с Мишелем. После заключенной вчера сделки мы не перемолвились с ним и словом. Аллочка весь день допрашивала меня, не стесняясь, перевешивалась через стол на глазах удивленной такой вольностью Амалией.
— Где же ты была? Я почувствовала себя одураченной, когда влетела к тебе в квартиру и спросила у обалдевшей Лерки, чем ты заболела! На что твоя сестрица ответила, что у тебя осеннее обострение шизофрении и пришлось тебя изолировать, чтобы не подвергать риску окружающих. Потом, вредина, долго веселилась, когда поняла, что я чуть было, не поверила.
— Успокойся. Амалия взглядом спину тебе уже просверлила, — попросила я. — Сядь.
Все нормально. Просто стала грустно, и я поехала в Монино развеяться.
Наша приятельница и бывшая сокурсница Людмила проживала в Монино, я попросила прощения у родителей и напомнила, что у Людмилы нет телефона. Мою ложь никто опровергнуть не мог.
Теперь, сидя на заднем сиденье «Мерседеса», внутренне дрожала от предстоящей встречи с Анри. Если бы месяц назад кто-нибудь сказал мне, что я буду молить бога об отсрочке нашего свидания, я бы плюнула ему в лицо. Аллочка хотела разрядить напряженную обстановку и пыталась шутить над специализацией фирмы Анри.
— Дожили, своего дерьма не хватает! Удобрения из самой Франции доставляют!
Уважаемый генеральный секретарь ЦК КПСС, дайте братве денег, и вся страна обкакается. Да они и без денег всех на карачки посадят.
Ни Мишель, ни я не реагировали на Аллочкины подначки.
— Что грустная такая или не рада, что любимый приезжает? — спросила Аллочка.
— Голова болит, — соврала я.
Ложь большая или маленькая теперь с легкостью срывалась с моих губ, не заставляя страдать совесть. Я катилась по наклонной и, перестав сопротивляться, сгруппировалась, подобрав колени к подбородку, чтобы не мешать развиваться бешеной скорости.
Мишель помог нам выбраться из машины, интимно поддержал меня за локоть и шепнул:
— Сегодняшний день — ваш. Завтра я позвоню тебе, назначу время. Будь готова.
Я вспыхнула до корней волос, совести у меня, может, и нет, а вот стыд имеется.
— Что я скажу Анри?
— Придумай, ты ведь мастерица.
Полчаса ожидания в зале прилета и вот сквозь стекла таможенного контроля я вижу профиль Анри. Небесная красота юного бога. Внутри меня словно прорвало плотину, вся грязь, слитая на меня людьми, по каким-либо причинам желающих нашего разрыва, мое горе по несбывшейся, светлой мечте залапанной нечистыми руками с безупречным маникюром, пролилась неудержимыми слезами. Я зарыдала, затряслись плечи, истерика набирала обороты. Аллочка трясла меня в попытке выяснить причину моей реакции на появление Анри. Мишель пытался привести меня в чувство напрасными словами. Я плакала еще горше. Анри волновался за стеклом и торопил инспектора.