Предсказанная
Шрифт:
— Праздничное полнолуние — не простая ночь. На ней должны быть король и королева Весны. Это — залог удачного года для всех нас. Удачи, плодородия и безопасности.
Под взглядом прищуренных глаз Серебряного Анна почувствовала себя не очень уютно. На нее смотрела сама ночь, лишь временно схожая с человеком. И, помимо галантности и хороших манер, ощущалось в этой ночи что-то… недоброе. По крайней мере — безжалостное. Анна вдруг вспомнила все сказки о людях, случайно попавших к народу холмов. Редко из этого выходило что-то хорошее. Да и суть обряда пока оставалась тайной. Анна обругала себя за то, что редко и не слишком внимательно читала сказки. Праздник
Испытующий взгляд Серебряного буквально пригвоздил ее к спинке. Анна пыталась отвести глаза — и не могла. Словно два темных колодца в бездну. Две черные дыры, затягивающие, властные.
Вадим повернул голову, потом чуть подался вперед, из-за плеча владетеля наблюдая за происходящим. Пару минут он выжидал, потом все же негромко хмыкнул. Серебряный отвлекся лишь на миг, но Анне этого хватило, чтобы отвести взгляд. Она не знала, чего Гьял-лиэ пытался добиться. В любом случае, игра в «гляделки» ей не понравилась. Слишком уж откровенное давление.
Всю оставшуюся дорогу Анна старательно смотрела в окно.
Одноглазый, наверное, летел высоко над городом — за несколько минут до остановки Анна опять почувствовала, что ее прижимает к спинке. Мелькнули яркие сполохи фонарей, стало чуть темнее. Анна различила несколько крыш, силуэтов домов. Потом ей стало муторно, словно в самолете. Девушка прижала руку к губам, сдерживая тошноту. Момента посадки она не отследила — просто движение вдруг замедлилось, потом и вовсе прекратилось. Дикая Охота из-за окон пропала еще до того.
Дверь отъехала в сторону сама собой. Серебряный вышел первым, в полупоклоне замер у ступенек, подавая руку Анне. Она с опаской прикоснулась к открытой ладони — чистая формальность, не опора. Ощущение прохлады удивило ее — рука властителя была не теплее дверцы машины. И скользила под пальцами, словно была покрыта тонким слоем краски.
Прямо от подножки начинались ступени лестницы — если бы Серебряный вовремя не подхватил ее под локоть, Анна бы точно свалилась вниз. Дурацкий венок мешал взглянуть вверх. Откуда-то под ногами оказался Господин Посланник — вот только его сейчас и не хватало для полного счастья. И без того ноги кажутся ватными, а сердце бешено бьется в груди. Успокаивало только присутствие Вадима — он стоял совсем рядом, так, что слышно было дыхание.
— Прошу вас следовать за мной, — промяукал Господин Посланник, устремляясь вниз, в темноту.
Постоянное ощущение полуслепоты начало злить. «Королева я, или кто?» — вдруг подумала Анна, и упрямо замерла, игнорируя приглашающий жест Серебряного.
— Я хочу видеть не хуже вас…
— Ты уверена, королева? — в вопросе явно содержался какой-то подвох, но именно в этот момент решительность Анны куда-то подевалась, и вместо уточнений она только кивнула.
— Прикрой глаза на минуту, — согласно улыбнулся Гьял-лиэ.
Еще до того Анна заметила, как он полез в карман куртки. Потом невесомые пальцы коснулись ее век, на пару мгновений она ощутила легкое жжение и головокружение. Из чего состояла мазь, понять по запаху было невозможно. Незнакомые травы, какие-то масла — свежий пьянящий запах. Словно в начале лета идешь босиком по нагретому солнцем полю, растираешь в пальцах случайно сорванные травинки…
— Ты можешь открыть глаза, королева, — вывел ее из задумчивости голос Серебряного.
Ночь преобразилась. Теперь в ней был миллион оттенков черного, синего и фиолетового. Светлее не стало — но Анне и не нужен был свет. Она различала все, что хотела. Посмотрела вверх, на темную громаду старого здания. Колонны, два ряда высоких окон, слегка облупившаяся светлая краска. Дом она не узнала — слишком неудобен был ракурс. Но посмотрела по сторонам и заподозрила, что стоит перед Пашковым домом, с торца. Вытянув шею, она постаралась заглянуть за угол. Далеко впереди угадывались темные на фоне ночного неба силуэты кремлевских башен. Красные звезды не горели. И вообще не было ни одного огня. Только полная луна неподвижно висела в небе. В ее свете такая знакомая и привычная Москва казалась древним и чужим городом.
Потом Анна перевела взгляд на Серебряного и прикусила губу, чтоб не вскрикнуть.
Через серебристый перламутр кожи отчетливо просвечивали кости черепа. И глаза сейчас казались темными провалами глазниц. Следов тления не было, но сама по себе двойная картинка — череп под кожей — была жутковатой. Череп жил своей жизнью — или, точнее, своей смертью. А полупрозрачная кожа двигалась, когда Гьял-лиэ говорил.
— Ты сама хотела видеть, как мы, королева, — спокойно улыбнулся Серебряный и сделал приглашающий жест рукой. Сквозь кожу руки тоже проступали силуэты костей. Господин Посланник потерся о ее ноги, потом о ноги властителя, ободряюще мурлыкнул. Бояться было нечего — Анна это знала. И все же было немного страшно.
— В чем дело? — заинтересовался Вадим. — Анна?
— Все в порядке, — нетвердым голосом выговорила девушка. — Идем…
Неширокая лестница вела вниз. По низу стен через краску проступила плесень. Пахло сыростью и немного — землей. Ступеньки были скользкими от влаги. Вел их кот, за ним спускалась Анна, потом Вадим, и только в самом конце процессии — Серебряный. На последнем лестничном пролете он аккуратно обогнал приглашенных и пошел впереди. Всего Анна насчитала семь пролетов. Она и не предполагала, что в самом центре города есть такие катакомбы. Хотя где они еще могли быть? Не на окраинах же?
Лестница привела к высокой железной двери, выкрашенной в казенный зеленый цвет. Анна прислушалась — из-за нее звучали голоса.
— Готовы?
Вадим и Анна синхронно кивнули, и Серебряный толкнул дверь тыльной стороной предплечья. Неожиданно тихо, без скрипа петель и скрежета, она распахнулась. В глаза ударил свет, и только мгновение спустя Анна поняла, что он исходит всего-навсего от пары десятков подсвечников и масляных ламп. Вадиму было, наверное, проще — он аккуратно положил ладонь Анне чуть пониже лопаток и легонько толкнул ее вперед, за владетелем.
В просторной зале было довольно много народа. Людьми бы Анна их назвать не осмелилась, скорее уж — сородичами Гьял-лиэ. Хотя, наверное, они были из совсем других племен. Тех примет, что Анна считала характерным для Туата-Де-Данан, у них не было. Постепенно Анна привыкала к слишком яркому для нее свету, и начинала всматриваться в окружающих. Все они выстроились в подобие полукруга и замерли молча, ожидая чего-то.
Анна залюбовалась высоким статным мужчиной с кудрявой бородой. В руках он держал короткий бич. Рядом с ним стоял другой, моложе на первый взгляд. Солнечно-рыжая грива волос была стянута тонкой кожаной полоской, в руке — простой деревянный посох. Справа от него — две похожие, как две капли воды, приветливо улыбающиеся женщины. Простоволосые, в тонких льняных рубахах. Анна вздрогнула: она всегда боялась близнецов. Подле них — старик, в чьей бороде запутались водоросли и сушеные рыбешки. Взгляд у него был полон юного задора. На руке у хитрого старика висела сеть.